Ловушка для сердцееда - Натали Карамель

лавандовым сумерек, серебристо-голубым льда, теплым золотом меда. Они плыли вверх легко, словно невесомые, образуя сияющие, дышащие облака, которые медленно, как по мановению волшебной палочки, трансформировались: то в гигантские, невиданные цветы, то в переплетающиеся сияющие сердца, то в ослепительную корону. Свет был мягким, магическим, окутывающим. Он освещал снизу восхищенные, замершие лица гостей и сияющие, как звезды, лица Лео и Елены, стоявших на террасе, крепко обнявшись. Елена прижалась к груди мужа, и на ее ресницах заблестели слезинки восторга.

«Это… — прошептала она, не в силах оторвать взгляд от небесного представления. — Это же… светлячки из сказки… Те самые…»

«Не просто светлячки, моя любовь, — Лео обнял ее еще крепче, целуя в висок, его голос был тихим и полным глубокого чувства. — Это наша любовь. Зажженная в небесах. Наше обещание «долго и счастливо». Для тебя. Всегда только для тебя, моя королева, мое сердце.»

Финальный залп световых «искр» рассыпался в небе золотым, медленно опадающим дождем и тихо угас, оставив после себя глубокую, благоговейную тишину, наполненную эхом восторга. Ночь наполнилась ароматом жасмина, влажной травы и бесконечного, обретенного навеки счастья. Сказка свершилась. Прямо здесь, под этими звездами, началась их настоящая, долгая и сияющая любовью жизнь.

Позже, когда самые стойкие гости еще танцевали… Лео и Елена уединились на маленькой скамье…

Тень отделилась от ствола старого дуба. Маркиза Элиза подошла к ним, ее платье мерцало в лунном свете.

«Волшебно», — прошептала она, глядя на последние угасающие огоньки гирлянд. — «Абсолютно волшебно. Вы создали чудо, Леонард.» Она обняла обоих, и в ее объятиях была и нежность, и стальная решимость. — «Завтра утром я уезжаю в Версаль. Королю нужно доложить о… блистательном успехе свадьбы его верных подданных.» Ее голос звучал иронично. — «Наслаждайтесь тишиной. Каждой ее секундой. Но будьте готовы к стуку в ворота. Он может прозвучать раньше, чем вы ожидаете. Людовик не терпит долгого ожидания… и напоминаний о своих поражениях.»

Она поцеловала Елену в лоб, потом Лео. — «Вы сильны вместе. Помните это. И знайте — я рядом.»

Маркиза растворилась в темноте так же тихо, как и появилась. Лео и Елена сидели, прижавшись друг к другу, ее предупреждение висело в воздухе, смешиваясь с ароматом жасмина.

«Значит, игра продолжается», — сказала Елена тихо, но ее голос не дрогнул. — «Но теперь мы играем вместе. И у нас есть тетушка Элиза.» Она обняла Лео крепче. — «А сегодня… сегодня была сказка. Наша сказка. И никакой король не отнимет у нас этот день.»

Лео прижал ее к себе. Она была его женой. Его союзником. Его силой. Пусть завтра будет что угодно. Сегодня они победили. И эту победу, эту свадебную сказку, у них уже никто не отберет. Но тень от крыльев Версаля легла на их счастье, напоминая, что покой будет недолгим.

Глава 65. Утро После и Королевская Плата

Глава 65. Утро После и Королевская Плата

Утро в Шато Виллар было тихим, пропитанным остатками праздника и чем-то новым, глубоким и личным. Воздух, еще вчера звонкий от музыки и смеха, теперь был наполнен мирным пением птиц и сладковатым ароматом увядающих цветов, смешанным с запахом свежесваренного кофе и теплых круассанов, доносившимся снизу.

Лео проснулся первым. Луч солнца, пробившийся сквозь щель в тяжелых бархатных шторах, золотил прядь волос Елены, рассыпанных по его груди. Он замер, боясь пошевелиться, боясь спугнуть это хрупкое, невероятное счастье. Она спала, ее лицо, лишенное напряжения последних месяцев, было безмятежным, почти детским. Щека прижималась к его коже, дыхание ровное и теплое. Его рука лежала на ее талии под тонким шелком ночной сорочки, чувствуя каждый изгиб, каждый вздох. Его жена. Эти два слова отдавались в нем тихим, ликующим гимном. Вечность, обещанная вчера под звездами, началась здесь, в этой тишине, в этом тепле.

Он осторожно наклонился, вдохнул аромат ее волос — жасмин и что-то неуловимо ее собственное. Сердце сжалось от такой силы чувства, что стало почти больно. Страх, острый и холодный, как лезвие ножа, мелькнул где-то на краю сознания — страх потерять это. Потерять ее. Вчерашние слова тетушки Элизы, предупреждение у озера, вернулись тусклым эхом: «…будьте готовы к стуку в ворота…». Он отогнал мысль, как назойливую муху. Нет. Не сейчас. Не в этот миг. Он притянул Елену чуть ближе, обнял крепче, как будто мог защитить ее от всего мира одним лишь объятием.

Она проснулась, потянулась, как котенок, и открыла глаза. Серо-голубые, ясные, без тени вчерашней тревоги. Увидев его, она улыбнулась — той самой, редкой, ослепительной улыбкой, ради которой он был готов на все. Улыбкой, принадлежащей только ему.

«Доброе утро, муж мой», — прошептала она, голос хрипловатый от сна, но полный безудержной нежности.

«Доброе утро, жена моя», — ответил он, целуя ее в макушку, в лоб, в кончик носа, теряясь в ее глазах. Страх отступил, растворился в море тепла и облегчения. Они были здесь. Вместе. Ничто не могло разрушить это. Ничто.

Они завтракали на маленьком балконе их спальни, выходящем в частный садик. Стол ломился от изысков Луи: воздушные круассаны, душистое варенье, нежнейший омлет с трюфелями, фрукты, сверкающие каплями росы. Солнце ласкало кожу, пчелы гудели в розах. Лео наливал Елене кофе, их пальцы касались, и каждый раз от этого прикосновения по его коже пробегали искры. Они смеялись над пустяками, вспоминали вчерашние забавные моменты бала, строили планы на день — просто побыть вдвоем, прогуляться по парку, который теперь был только их. Лео ловил каждое ее движение, каждый взгляд. Он был опьянен ее близостью, ее смехом, самой простой возможности просто быть с ней. Страх потерять ее казался абсурдным кошмаром, рассеивающимся в солнечном свете. Как он мог бояться, когда она здесь, живая, сияющая.

Именно в этот миг абсолютной, безмятежной гармонии, когда Елена, смеясь, протягивала ему кусочек груши, а он ловил ее руку губами, раздался стук. Не в дверь их комнаты — это было бы слишком просто. Глухой, настойчивый, металлический стук в главные ворота шато. Звук, далекий, но неумолимый, как удар колокола.

Лео замер. Кусочек груши упал на скатерть. Улыбка застыла на его лице, сменившись мгновенной бледностью. Он узнал этот звук. Узнал этот ритм. Это был стук королевского курьера. Не просителя, не гостя — официального вестника, чей визит никогда не сулил добра.

Елена тоже услышала. Ее улыбка погасла, глаза расширились, в них мелькнуло понимание, а следом — ледяной ужас. Она сжала его руку.

«Лео…»

«Ничего», — он попытался улыбнуться, но получилось криво. — «Наверное, поздравления опоздали.» Голос звучал фальшиво даже в