Достойный Розы - Валерия Аристова

не испытывал к ней той всепоглощающей страсти, что мелькала до сих пор в глазах Кейра Моргана или сияла в улыбке лорда Дэвида. Нет. Это было другое спокойное чувство. Но, чувство это оказалось непонятным мисс Розе Грансильвер, и она не смогла оценить его.

Миссис Грансильвер год провела в трауре, и не принимала почти никого. Роберт был одним из редких ее друзей, кому она была рада. Он долго пользовался ее гостеприимством, чтобы иметь возможность видеть мисс Розу, перекинуться с ней приветствиями, наблюдать, как она улыбается другому... Сердце его сочилось кровью, но он изо дня в день являлся на Сент-Джеймс стрит, чтобы снова молча страдать, ничем не выдавая своих переживаний.

Роберт не осуждал Розу за отказ. Она имела право любить и быть любимой. И если ее сердце желало другого, он не смел делать ее несчастной. Пусть будет несчастен он, а не она. Вот и сейчас она пробежала бы мимо, но Роберт поклонился, и Роза остановилась, видимо только заметив его. Щеки ее раскраснелись, а глаза сияли нетерпением.

— Вы пришли к моей матери, лорд Роберт? — спросила она, делая реверанс, — я так благодарна вам, мама только благодаря вам так хорошо держалась весь год. Если вам не сложно, лорд Роберт, вы не могли бы приглашать нас куда-нибудь? Она целыми днями сидит у себя и тоскует. Прошу вас, милорд, пригласите нас в Галерею? Я с радостью буду сопровождать вас!

Она замер, боясь спугнуть свое счастье. Ради того, чтобы оказаться с Розой в Галерее, он готов был целыми днями просиживать с ее матерью. Он готов был на все, чтобы увидеть ее без виконта Ригла. Чтобы она снова смотрела только на него. И чтобы он мог мечтать о ней, как прежде...

Тут в коридоре показался мистер Морган, и Роза тут же переключилась на него. Оглянувшись по сторонам, она подошла к Кейру и стала что-то говорить, от чего щеки его вспыхнули. Роберт почувствовал себя лишним. Он поклонился Розе в след, хотя она совсем не видела его, и поспешил к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, в гостиную миссис Грансильвер, где они будут часами пить чай и обсуждать новые театральные постановки, те, что миссис Грансильвер так мечтала посмотреть. Да, он обязательно пригласит ее в Галерею. Театр еще полгода закрыт для вдовы. Но в Галерею она может позволить себе вывести дочь. А так же на прогулку вдоль реки или... или Роберт обернулся. Роза сжала руку мистера Моргана и что-то говорила ему. Тот же улыбался ей, и глаза его сияли неподдельной страстью. Той, которой Роберт никогда не знал.

…

Роза была слишком беспечна. Кейр прижимал к себе листы, что достала для него мисс Саманта. Роза щебетала, как птичка, которую выпустили из клетки. Лорд Дэвид запретил им общаться, но Роза скучала по их долгим разговорам и книгам, которые они могли обсудить. Она скучала по его улыбке, по его сдержанным манерам, по его умению смотреть так, что в груди все переворачивалось. По романтике, которую он умел создать, и которую она так любила. Роматнике, от которой бушует кровь от сдерживаемой страсти, в которой есть высшее наслаждение, когда души соприкасаются где-то высоко, а тела стремятся друг к другу здесь, на земле. Кейр никогда не заходил дальше поцелуев, и он видел, что Роза помнит каждый из них. Каждый, что она подарила ему за короткий миг их короткого счастья.

Он крепче сжал бумаги, не желая предаваться воспоминаниям.

— Вы куда-то спешите, Кейр? — она положила свою руку на его, — мне кажется, я вас отвлекаю.

— Я шел к вашему брату с отчетом, — соврал он, — но если я нужен вам...

— Вы заняты и совсем меня не слушаете! — она надула губки.

— Вы знаете, мисс Роза, что для меня нет ничего и никого важнее вас.

Она вспыхнула и опустила глаза. Кейр почувствовал себя предателем. Он шел, чтобы разрушить ее счастье. Он шел, чтобы уничтожить так любимого ею Дэвида Корвела, выдающего себя за виконта Ригла. Он шел, чтобы получить ее любовь, возможно не всю, но ему хватит и осколков ее разбитого сердца.

Когда Корвел будет уничтожен, он сделает ее счастливой. Кейр клялся себе в этом, смотря в ее небесные глаза. Он сделает для нее все. Купит ей океан, снимет луну с неба. Назовет горы ее именем. Все, что угодно, чтобы она снова была счастлива. С ним.

— Я не буду задерживать вас... — Роза убрала руку с его руки, и Кейр сделал шаг к ней, будто хотел что-то сказать.

Сейчас или никогда.

— Вы действительно любите Дэвида Ригла так, как никогда не любили никого другого? — неожиданно для самого себя спросил он.

Роза мило вспыхнула. Его щеки тоже покраснели, но слов обратно взять он уже не мог.

— Простите меня, Кейр, — прошептала она, — вас не было и...

— Прошу вас, не стоит оправданий. Он оказался лучше меня, — быстро заговорил он.

— Я действительно люблю его, — она опустила голову.

Он молчал. Имеет ли он право разрушать ее счастье? Кейр вцепился в бумаги мертвой хваткой. Роза будет несчастна так, как никогда еще не была. Он ввергнет ее в пучину боли и страдания. Он будет смотреть, как она рыдает по этому мошеннику... Смеет ли он причинить ей эту боль? Кейр сжал губы. Он может отдать ей бумаги и уйти. Пусть делает с ними, что пожелает.

— Ваше счастье для меня — самое важное, что может быть на свете, мисс Роза, — сказал он, покорно опустив голову, — мои чувства к вам никогда не изменятся. Но я желаю вам счастья.

Рука его дрогнула. Он постоял, и готов был уже и правда пожертвовать ради нее собственным счастьем, всю жизнь смотреть на ее радостную улыбку, и выводок юных Корвелов, наследников графа Лаунгтон, как послышались крики, и он узнал голоса мисс Саманты и Нормана Грансильвер.

— Вы не можете передумать! — кричал Норман, — я не возвращаю вам слова!

— Тогда свадьба будет без невесты! Вы не сумеете принудить меня!

— Это мы еще посмотрим! — в голосе Нормана звучал такой гнев, что Кейр и Роза вздрогнули, будто от удара, — вы станете моей женой, и никогда больше не посмеете устраивать подобных сцен.

В коридоре появилась мисс Саманта. Волосы ее были в беспорядке, щеки раскраснелись, а глаза сверкали