Особенности преддипломной практики - Анна Азарцева

С другой стороны, ночка тоже была не бей лежачего...

Кстати, на тему лежачего!

Я быстренько переоделась, скинув ночную рубашку и натянув первое попавшееся платье, убрала волосы в привычный хвост и вышла из комнаты. Уже на лестнице убедилась, что ночной гость проснулся и вроде бы протрезвел. Инвар Верренс сидел на полу, закутавшись в плед и понуро уставившись на свои колени. Услышав мои шаги, он поднял голову и я восторженно уставилась на его красные, словно у вампира, глаза.

— Ну что, выспались, господин Верренс? Как себя чувствуете?

Надеюсь, моя улыбка все же выглядела милой и сочувствующей, а не язвительной и саркастичной. Впрочем, мне было на самом деле жаль здоровенного кузнеца.

Сколько ему лет? Двадцать пять? Двадцать семь? Устроенная жизнь, хорошая профессия, брат рядом, невеста вроде появилась. И всего за один день устроенная жизнь перевернулась с головы на ноги. Теперь надо бросать все нажитое непосильным трудом, ехать в чужие края, учится непонятному и пугающему, чтобы сдерживать собственное непонятное и пугающее. Я бы тоже, наверное, запила.

Инвар виновато смотрел на меня, не говоря ни слова. Не услышал, что ли?

Только хотела повторить вопрос, как вспомнила, что звуковой барьер-то я не сняла. Пара взмахов кистью и с легким шипением щит над кузнецом исчез.

— Чувствуете себя как, господин Верренс?

Инвар молча непонятно кивнул и снова опустил голову к коленям.

Стыдно, понимаю. Пьяным в стельку притащиться в дом к приличной молодой женщине. Чародейке. Своей пока еще невесте. Чтобы... Чтобы что?

Надругаться? Это явно не в стиле Верренса-старшего.

Опять признаться в чувствах? Так ему для этого и напиваться незачем.

— Голова болит? — и он все так же молча кивнул.

Хотя, зачем я спрашиваю? Учитывая его вчерашнее состояние, сегодняшнее явно требует помощи. Из шкафа вытащила небольшую коробку с лекарствами, привезенными из дома. Местные травы, конечно тоже неплохи, но банальный анальгин при головной боли поможет гораздо лучше и быстрее. Налила стакан воды и протянула пару таблеток Инвару.

— Выпейте, станет полегче.

Все так же молча он взял таблетки и запил их водой. Отдал мне стакан, снова закутался в плед.

— Так и будете сидеть у моей двери охранником? — иронично подняла я бровь.

Тот хмуро глянул в ответ и отвел взгляд.

— Послушайте, Инвар. Ну напились вдребадан, ну пришли сюда. Ничего страшного, слава Хальту, не сделали, отлично выспались, — я настойчиво пыталась найти положительныестороны его ночевки на пороге моего дома, — А напились то из-за чего? Из-за моего отказа? — он отрицательно мотнул головой и тут же за нее схватился, — Из-за магии, которая у вас проявилась? — и снова отказ, — Тогда из-за чего?

В этот момент дверь моего дома распахнулась настежь. Шайнвилльскую чародейку решили посетить господин мэр всея города и младший брат моего незадачливого экс-жениха. И тот, и другой были одеты в парадные сюртуки, обильно украшенные цветочными брошами и лентами. Мэр был слегка припорошен белой мукой, которую безуспешно пытался стряхнуть с рукавов.

При виде меня он засиял белоснежной улыбкой во все тридцать два зуба.

— Дорогая госпожа чародейка! — защебетал мэр, — Как я рад вас видеть!

Он схватил мою ладонь и тут же попытался ее поцеловать. Помешал ему большой медальон в венке из мелких, но шипастых розочек, приколотый к шейному платку вместо булавки. Стоило мэру опустить голову, как шипы беспощадно впивались в кожу, на что он ойкал и высоко задирал подбородок.

Йонас же смерил брата, все еще сидящего на полу, на удивление ледяным взглядом и, даже не поздоровавшись со мной, бросился к своему излюбленному алтарю — плите и холодильнику. Проверил, все ли с ними в порядке, не появились ли за ночь на них черные подпаленные круги. Ладно, с ним все понятно, много ли для счастья надо?

— Моя дорогая госпожа чародейка, — мэр продолжал держать мою руку в своей ладони, оставив безуспешные попытки почтительного поцелуя, — Я буквально на пару минуток, а то у меня там торжество. Как вы относитесь к бракосочетанию?

Я подозрительно прищурила глаза и мигом припомнила все те слухи, что ходили насчет нашей якобы помолвки с кузнецом. Бросила на него предупреждающий взгляд, но тот не обращал на меня никакого внимания, пристально следя за тем, как младший брат выставляет на стол кастрюльки из шкафа и включает плиту.

— Ну вообще-то положительно, — осторожно ответила, молясь внутренне Хальту, чтобы речь снова не зашла о моей свадьбе, — Но мне об этом думать еще рано!

— Об этом думать никому не рано и никогда не поздно, — зашелся веселым смехом мэтр Маттеус и начал восторженно трясти мою руку, — Моя дорогая чародейка! Я очень надеюсь, что вы посетите вечером одно маленькое мероприятие на городской площади?

Судорожно начала припоминать, что было в праздничной программке на сегодняшний день. Вроде ничего особенного — торговые ряды заранее объявили о больших скидках в первый день празднования, так же готовилось театральное представление на свежем воздухе, много аттракционов, танцев и интересностей. Так и так я собиралась прогуляться и повеселиться.

— Конечно, я обязательно приду!

— Отлично! Просто отлично! — мэр обрадовался моему обещанию как маленький ребенок, — У нас для вас есть одно маленькое, но очень ответственное поручение!

— Какое именно?

— А вот подходите к ратуше к пяти часам вечера и все узнаете! И не опаздывать! — мэтр Маттеус все-таки умудрился дотянуться губами до моих пальцев, быстро их чмокнул, ойкнул и убежал.

Я вытерла ладонь о подол юбки, недоуменно глядя вслед респектабельному вроде бы мэру Шайнвилля. Раньше за ним такое развеселое поведение я как-то не замечала. Праздник что ли так подействовал?

Йонас захлопал дверцами шкафчиков, загремел посудой. Инвар на него умоляюще смотрел, но младший брат даже взгляда не бросил в сторону старшего брата.

Кузнец насупился и начал стаскивать с себя плед, комкая его как половую тряпку. Встал, чуть покачнувшись, сунул мне в руки шерстяной комок, и уселся в ближайшее кресло. Йонас все также не обращал на брата внимания, но греметь стал еще громче. Поставил чайник греться и заткнул пробкой раковину, набирая воду, чтобы вымыть посуду, оставшуюся после нашего с высочеством ужина. Начал со столовых приборов. Когда звон от упавших на металлическую поверхность ложек ударил мне по измученным утренним шествием ушам, я