Плюс-один - Дженна Левин

те неудачники, которые гонялись за тобой столько лет, каким-то образом оказались на моём йога-ретрите здесь, в Напе. (Да-да, я теперь в Напе! Дикая штука, правда???) Не знаю, они тут потому, что решили завязать с этой дурацкой вендеттой, или ищут доказательства, которых всё равно никогда не найдут (я вечно благодарна, что в 1872 году не существовало «CSI: Севастополь»). В любом случае, все были правы — они невыносимо раздражающие.

Хорошая новость — они, похоже, напрочь забыли о тебе. Плохая — теперь это моя проблема (хотя у меня есть план на случай, если они начнут совать нос не туда, куда надо).

Береги себя, друг. Если когда-нибудь окажешься в этих краях, дай знать — я покажу тебе город.

Гриззи

P.S. Спасибо, кстати, что все эти годы не впутывал меня в эту кашу. Ты настоящий друг.

Месяц спустя

— Реджинальд, — голос папы был терпеливым, хоть и слегка снисходительным. — Всё в порядке. Никто ещё не побеждал меня в «Trivial Pursuit».

Папа уже был одет к свадьбе Гретхен, сидел на диване в своей гостиной с самодовольным видом, который появлялся у него каждый раз, когда он выигрывал эту игру. А это случалось всегда.

Реджи тоже был готов к свадьбе, в новом костюме цвета тёмного угля, который выглядел на нём так же великолепно, как и в тот момент, когда он примерял его на прошлой неделе. Я до сих пор не могла поверить, что Фредерик и я уговорили его надеть сегодня классический костюм вместо одного из его более эксцентричных нарядов, но для меня это многое значило.

Он не заметил, что я наблюдаю за ними из дверного проёма. Зато он явно был возмущён. Он повернулся к папе:

— Вы не понимаете, — сказал он. — Ответы на обратной стороне этой карточки неверные. Я там был.

Папа уставился на него:

— Ты был в Константинополе в 1835 году?

Это был мой сигнал вмешаться. Пока что только Сэм знал правду о том, кто такой Реджи. Для Реджи было важно сохранить это в тайне, по крайней мере до тех пор, пока мы не поймём, как моя семья отреагирует на правду.

Я прочистила горло, и оба взгляда устремились на меня.

— Почти готовы? — спросила я.

Реджи будто очнулся, словно моё появление напомнило ему, что, хотя он и мой отец прекрасно ладили друг с другом, обмениваться фактами о Османской империи XIX века было явно лишним.

Он опустился в кресло напротив папы, его поза слегка расслабилась.

— Мы почти закончили, — сказал он.

— Я бы сказал, что мы полностью закончили, — весело произнёс папа.

Реджинальд простонал:

— Справедливо. — А затем добавил, обращаясь к моему отцу: — Прошу прощения за вспышку. Я немного болезненно воспринимаю поражения.

Папа усмехнулся:

— Бывает с лучшими из нас. Тем не менее, даже несмотря на то, что я выиграл эту партию…

— Что, вероятно, частично связано с тем, что ты выучил все ответы за последние двадцать лет, — подколола я.

Папа ответил хитрой, виноватой улыбкой, но отрицать моё обвинение не стал.

— Как я и говорил, Реджи, даже несмотря на мою победу, ты очень силён в вопросах по истории. — Он внимательно посмотрел на него. — Ты говорил, что работал в техподдержке, но, должно быть, ещё и серьёзно изучал историю в университете.

Тот покачал головой:

— Я самоучка.

— Самоучка? То есть, смотришь кучу «Исторического канала»? Читаешь биографии?

— Эм… — Реджи потёр затылок. — Что-то вроде этого. Хотя большинство передач на «Историческом канале» — переигранный вздор.

Папа буквально засиял:

— Вот именно, я всегда так и говорил!

— Как, например, та нелепица про эрцгерцога Фердинанда, которую показывали пару лет назад?

Папа фыркнул:

— Мусор. Если хочешь, я могу посоветовать настоящий документальный фильм про эрцгерцога Фердинанда, который перевернёт твои представления о начале Первой мировой.

Реджинальд выглядел в восторге. Он открыл рот, чтобы сказать ещё что-то, и я поспешила войти в комнату, пока он не брякнул чего-нибудь лишнего и не насторожил отца.

— Я, конечно, рада, что вы так хорошо поладили, — сказала я, — но нам действительно пора выходить. Мама ушла двадцать минут назад. А, Реджи, ты же обещал помочь мне с макияжем.

Глаза Реджинальда слегка расширились, будто он совсем забыл о свадьбе Гретхен.

— Ты права, — согласился он. Обернувшись к папе, добавил: — Есть шанс, что мы сможем продолжить позже? Вы удивительно интересный собеседник.

Папа хмыкнул, глаза у него весело заблестели:

— Если бы мне давали по пять центов каждый раз, когда кто-то говорил мне это, у меня был бы один никель. — А затем, заговорщицким шёпотом, добавил мне: — Этот парень — настоящая находка, Эм.

В груди у меня расцвело что-то тёплое и прекрасное. Особенно от осознания, что папа одобрил того, кто для меня так важен.

Позже, когда папа ушёл сам собираться, я взяла Реджи за руку и мягко сжала её:

— Спасибо, что постарался поговорить с ним об истории. С тех пор как он вышел на пенсию, у него не было собеседника для таких разговоров.

— Я знаю, что это за чувство, — мечтательно сказал Реджинальд. — И, уверяю тебя, для меня это было искренним удовольствием.

— Не двигайся.

— Я и не двигаюсь.

Реджинальд посмотрел на меня скептически:

— Ты всё время дёргаешься.

— Потому что ты лезешь мне в глаза палкой с чёрной жижей на конце.

Он рассмеялся и положил злополучную палочку на раковину в ванной на первом этаже у моих родителей.

— Некоторые называют это тушью. И не надо быть такой капризной. — Он наклонился и легко коснулся губами моей щеки. — Ты сама попросила меня это сделать. Помнишь?

— Извини, — сказала я. — Я редко крашусь. Мне никто не помогал с макияжем со школы, когда мы с Софи собирались на выпускной.

— Тем более символично, что теперь это делает твой парень, пока мы собираемся на свадьбу твоей кузины.

Мой парень. От этих слов по телу пробежала приятная дрожь.

— Думаю, будет проще, если я сама…

— Может быть, — сказал он. — Но я обожаю делать макияж.

Меня это