Два плюс два или строптивая любовь майора Белова - Алекс Коваль

Помириться хочу. Женщину рядом хочу. Свою. Родную. Такую, с которой и поржать, и потрахаться в кайф. Обниматься хочу. Тискаться, целоваться и глупыми смс-ками швыряться. Чтобы скучала по мне – хочу. Ждала и переживала. Я уверен, с Женей мы сможем построить настоящую семью. С кем, если не с ней?

На территорию дома заезжаю, уже моргая на оба глаза. Паркую тачку прямо у крыльца. Глушу движок. Приспускаю окно и закуриваю. Делаю одну затяжку. Вторую. Чувствую себя сейчас, как Дядя Федор в Простоквашино: “лапы ломит и хвост отваливается”.

Массаж бы сейчас…

Да хер с ним, с массажем!

Обнял бы кто, приласкал и спать уложил – вот это было бы чудесно.

Мечтай-мечтай, майор…

Затылком на подголовник откидываюсь. Глазами по территории, прилегающей к дому, пробегаю, на предмет повреждений и срывов осматривая. Но взгляд цепляется за кое-что другое. Тачка. Чужая. Белая. Знакомая.

Стоп.

Это же машина Ежовой.

Твою мать, да ладно?!

Не веря своим глазам, выскакиваю из машины. Делаю последнюю затяжку и выкидываю бычок. Огибаю белую “Ауди”. Смотрю на госномер. Точно, Женина! Видимо, Тася все-таки испугалась сильнее, чем я предполагал, и подтянула их с Кирей к нам.

Радуюсь, как слабоумный!

Хватаю вещи из тачки и гребу домой, фантазируя о том, как сейчас поднимусь в свою спальню, а Женя там. На моей кровати. В идеале – в моей футболке. Сладко спит, обняв мою подушку. А я заползу под одеяло и обниму ее.

Окрыленный, бросаю спортивную сумку и курку в прихожей. По лестнице взлетаю, перемахивая через ступень. Осаживаю себя, напоминая, что если буду топать как слон – девчонка проснется раньше времени и все мои планы: залезть, обнять, уснуть – пойдут по звезде. Сбрасываю скорость и мышью захожу в свою спальню.

Ловлю мгновенный ступор, когда понимаю, что кровать пуста. Как так?

Жени здесь нет. Но тачка-то у дома есть! Нихера не понимаю…

Иду в гостевую комнату: или Кирилл, или Жень Санна там точно быть обязаны. Но и там пусто. Что за херня тут происходит?

Свожу брови и, уже не особо заботясь о громкости топота, иду в комнату дочери. И, угадайте, что я вижу? Тут тоже никого. Зашибись!

Врубаю свет и обвожу взглядом детскую. Не сразу догоняю одну важную вещь – во всех комнатах нет подушек и одеял.

Вариант остается один…

Спускаюсь на первый этаж и заруливаю в гостиную. Моим глазам открывается потрясающая картина: накрытое покрывалом нагромождение подушек, из-под которого на полу торчит три пары босых ног. Так вот куда делись все постельные принадлежности в доме!

Подхожу ближе, присаживаясь на корточки. Слегка приподняв край “крыши”, заглядываю внутрь. Улыбка по лицу расплывается. Сопят, как сурки. Все трое. Женя по центру, дети по краям. Одна закинула на Жень Санну голову. Другой ноги. Вокруг в беспорядке валются мягкие игрушки и горят фонарики. Уютно. Судя по выражениям лиц – удобно. И мне капельку завидно.

Почесываю подборок.

По ходу, план “обнять” отменяется за невозможностью реализации. Заползти к ним в домик со своими габаритами я не смогу.

Выходит, что придется спать одному.

Грустно. Но не будить же?

К тому же, не могу быть уверенным в том, что, увидев меня, Ежова не смотается! Она к дочери моей приехала. Не ко мне. Это немного остужает мою радость.

Уже смирившись с неизбежным, собираюсь уйти, как Женя, завозившись, открывает глаза. Замираю, машинально задерживая дыхание.

Она сонно моргает. Смотрит на меня, словно не может понять: мираж я или реальный.

Улыбаюсь ей, подмигивая.

Жень Санна спохватывается, выдыхая шепотом:

– Назар? Ты… ты что тут делаешь?

– Ну, если брать глобально, то живу.

Миленько краснея, осторожно выбирается из-под частей тела детей, стараясь не разбудить. Протягиваю ей руку. Помогаю встать. Неловко друг напротив друга замираем. Прижать ее к себе до дрожи хочется! Такую растрепанную, заспанную, с отпечатком от игрушки на лице. Но не уверен, что ей эта идея понравится. Поэтому медлю.

– Ты давно приехал?

– Только что. А вы чего здесь кантуетесь, а не в кроватях?

– Прятались.

– От кого?

– От бури. У вас в поселке вчера еще и света не было. Вот, развлекались как могли.

– Ясно все с вами.

Женя приглаживает пятерней спутанные волосы.

Не выдержав, развожу руки:

– Ежова, ну давай хоть обнимемся?

Она глаза свои красивые закатывает, зараза.

– Со своим коллегами будете обниматься, майор.

– Ты опять? Я думал, мы уже замяли эту тему.

– Замяли.

– Ну и чего тогда? Совсем меня видеть не рада?

– Рада, что ты здоров.

– Это не ответ на мой вопрос.

– А ты нормальные вопросы задавай.

Посмеиваюсь. Ох, как я соскучился по нашим словесным пикировкам!

Женя, наоборот, хмурится.

– Весело тебе, Белов?

– Скорее, радостно.

– От чего, интересно? Что-то я не вижу причин для радости.

– Ну как, не видишь? Я дома. Ты рядом. У детей мир. Ляпота.

– Перестань со мной флиртовать!

– Не могу. Это не я. Это опять тот страшный, романтичный Белов. Рядом с тобой он, засранец, выходит из-под контроля, – улыбаюсь.

Жене не весело. Она еще больше смурнеет. Резко крутанувшись, идет на кухню. Я за ней. По пятам, как преданный пес. Она плескает себе воды из графина в стакан. Пьет. Я молчу. Не хочу усугублять, все еще надеясь, что мы как-нибудь, ну… вырулим.

– Знаешь, Назар, – говорит девушка, не оборачиваясь, – очень двулично после всего вести себя вот так!

– Как так-то, Жень? Радоваться тому, что ты здесь? Это двуличие?

– Делать вид, будто ничего не случилось.

– А что случилось? Ну посрались! С кем не бывает? Давай мириться? На целых два месяца всю эту канитель затянули, ну смешно!

– Мне совсем не смешно. Мне больно и грустно.

– Да отчего тебе больно-то? – дергаю ее легонько за локоть, к себе поворачивая. – Оттого что меня в кафе с другой бабой увидела? Мудак. Да, признаю! Прошу у тебя прощения! Надо было предупредить. Но в этой встрече не было ничего серьезного, твою ж мать. Она просто попросила встретиться. Байду какую-то несла, что я, мол, нужен ей. Скучает она. Я ее на хуй послал. Все! Я чист. Клянусь! – выдаю рычащим шепотом. – Или тебе больно оттого, что я встал на сторону дочери? Так я тоже человек живой, Жень! Мне свойственно пугаться, делать поспешные выводы и чутка перегибать. Я и за это извиняюсь. Ну хочешь, на колени, блять, встану, Жень? Я не понимаю, честно, чем я так сильно тебя обидел!

– “У меня нет времени разбираться с твоей проблемой, реши ее сама”! –