Опасная связь - Ана К. Блэклейс

ради того, чтобы получить, что хотите. Ну, хоть свое унижение тоже получили. Заслуженно. В следующий раз, когда задумаете преследовать кого-то, вспомните, чем это для вас закончилось.

Чем ближе мы к выходу, тем громче он говорит:

— Грязные крысы!

Люди за столиками начинают оборачиваться на нас, а мое сердце бьется, как у загнанного кролика. Я не из тех, кого легко запугать, но, черт возьми, мнение окружающих для меня важно. Особенно когда я планирую стать ведущей ток-шоу. Забить на чужое мнение — это тупой лозунг для кого-то с моими амбициями, и Деклан прекрасно это знает. Именно поэтому он все это и устроил.

Я сжимаю зубы, осознавая, что он только сильнее втянул меня в свою паутину. И это только начало. Кровь стучит в висках. Это гребаный кошмар. Но когда я уже готова взорваться, резкий женский голос вмешивается.

После пары выпитых бокалов и без еды она должна была бы уже заплетаться в словах, но нет.

— Слушай сюда, мерзкий кусок дерьма, — резко бросает Сиренна. — Если ты думаешь, что можешь безнаказанно наезжать на двух женщин, ты чертовски ошибаешься.

Я оборачиваюсь и вижу, как ее палец с силой тыкает в грудь метрдотеля.

— Но знаешь что? Если тебе нужно громкое имя, чтобы вытащить свою задницу из этой ситуации, то имя моего мужа должно быть где-то в самом верху списка. Его зовут Джозеф Картер, и он может превратить это место из жемчужины в забегаловку так же легко, как Деклан Сантори.

Она оглядывается по сторонам, и ее голос становится еще жестче.

— И, кстати, я чувствую, как стены пропахли сигарами двадцатых годов. Может, санэпидемстанция захотела бы заглянуть сюда, если бы ее правильно подтолкнули.

Уголки моих губ начинают подниматься в ухмылке, пока я наблюдаю за Сиренной Картер в действии, а метрдотель из истеричного мужика превращается в трясущуюся кучу дерьма.

Адди была и всегда будет моей лучшей подругой на все времена, но Сиренна быстро становится не менее близкой. Не верится, что только сейчас я начинаю видеть, насколько мы похожи. В самом деле, что может быть общего у человека, который внедрился в компанию Джакса Вонга под фальшивым именем, и журналистки с нюхом на расследования, верно? Я с большим удовольствием помогу ей накопать грязь на ее мужа, чтобы она ушла из этого брака с чем-то большим, чем просто алкогольной зависимостью и раздавленным самолюбием. Конечно, как только избавлюсь от Деклана Сантори.

Расправив плечи и высоко подняв подбородок, я распахиваю дверь. Вываливаюсь на улицу, Сиренна следует за мной по пятам. Журналисты и охрана, все еще толпящиеся перед рестораном, продолжают наблюдать за нами, а адреналин бурлит во мне, подстегивая двигаться быстрее.

Я замечаю симпатичный бар чуть ниже по улице и, не раздумывая, сворачиваю с тротуара прямо туда, прежде чем кто-либо, кроме Сиренны, успевает последовать за мной.

Все еще на Аллее миллиардеров, этот бар — один из самых модных в городе. Это значит, что даже в обеденное время он полон и шумен. Я замечаю два свободных стула и начинаю протискиваться к ним, лавируя между людьми.

Когда-то я сама работала барменом, и именно благодаря этому получила нужные знакомства, которые привели меня в мир медиа. Никогда не забуду свою первую работу — ассистентом у ассистента продюсера на реалити-шоу, которое закрыли только потому, что оно оказалось слишком хорошим. Это был все равно лучший начальник, который у меня был, и лучшая команда. С тех пор я работала на гораздо более высокооплачиваемых должностях, но ни одна из них не приносила такого удовлетворения.

Как только мы усаживаемся на стулья в углу круглого бара, я начинаю сомневаться, стоит ли моя вечно недостижимая карьера всех этих усилий. Все, что я получаю от этой гонки, — это постоянное чувство давления, готовность взорваться в любой момент, и толкание среди людей с такими раздутыми эго, что рядом с ними сложно дышать. Но внутри меня есть часть, которая отказывается сдаваться, несмотря ни на что. Та самая толстая девочка с брекетами, слишком уродливая, чтобы на нее смотрели, и слишком ничтожная, чтобы ее любили, не позволит упустить этот шанс почувствовать себя значимой, даже если для этого придется отсосать у Деклана Сантори прямо на глазах у всех его друзей.

Я вытягиваю шею, поднимая руку, чтобы привлечь внимание бармена.

— Ты не можешь позволить тому, что случилось, сломать тебя, — говорит Сиренна. — Если дашь слабину, он уже выиграл. Его единственная цель сегодня — заставить тебя почувствовать себя дерьмом. Не играй по его правилам.

Я фыркаю, еле слышно. Как я могла надеяться, что он оставит прошлое позади? Что он больше не держит на меня зла? Я должна была знать, что Деклан Сантори не прощает и не забывает.

— Черт, мне нужен алкоголь.

Сиренна упирается локтями в черную лакированную стойку, наклоняясь ближе ко мне.

— Но то, что он просит… это ведь не проблема для тебя, да? Я имею в виду…

Я медленно поворачиваюсь к ней, поднимая глаза. Вызов в моем взгляде ясен — скажи это, как ты на самом деле хочешь. Да, я никогда не испытывала проблем с тем, чтобы переспать с мужчиной без романтических чувств.

— Я не против брать от мужчины то, что я хочу, когда я хочу, — сухо отвечаю я. — Но я никогда не делаю это ради чего-то, кроме собственного удовольствия.

Я снова смотрю вперед, и в этот раз бармен нас замечает. Сиренна выпрямляется, нетерпеливо постукивая пальцами по стойке, пока парень скидывает белую тряпку себе на плечо с ухмылкой. На нем безупречно белая рубашка с закатанными рукавами и подтяжки. Он крепко сложен и, судя по всему, обаятельный, но я не ожидала, что Сиренна так характерно прокашляется.

— Что я могу предложить вам, девочки? — спрашивает он, с озорной улыбкой облокачиваясь на стойку рядом с Сиренной. Его мускулистые предплечья напрягаются, и он подмигивает ей. Она чуть не падает со стула.

Я не могу не моргнуть, словно не верю своим глазам. Никогда прежде не видела, чтобы Сиренну так сбивали с толку мужчины. С другой стороны, я не думала, что кто-то осмелится так прямо с ней флиртовать. Мы с ней уже достигли определенного уровня доверия, знаем слабые стороны друг друга. Но для внешнего мира Сиренна — это воплощение хладнокровия и жесткости. Ее прищуренные глаза и плотно сжатые губы — это лицо человека, которого воспринимают всерьез. Ее красота с оттенком строгости.

Она выходит из ступора, снова прокашливаясь.

— Пару шотов для начала.

— Шоты? — его улыбка