Письма для Люка - Эми Пеннза

Но как я могу не хотеть его? Люк проводит кончиками пальцев по карандашному наброску, склонив голову, а его длинные ресницы слегка загибаются на концах. Даже в состоянии покоя его футболка обтягивает мускулистую грудь и мощные бицепсы. Он крупный, золотистый воин. И он настоящий защитник и нежный великан.

Сожаление переполняет меня. Мне не следовало его рисовать. Неправильно ставить его в такое положение.

Громкий хлопок разрывает ночь, и мы с Люком подпрыгиваем. Секундой позже в небе вспыхивает фейерверк. Взрывы продолжаются, и вскоре небо озаряется светом.

Люк бледен, и впервые с тех пор, как я его знаю, он кажется таким маленьким. Он съеживается в кресле, выражение его лица становится суровым, а челюсти крепко сжимаются.

О нет.

Я мгновенно вскакиваю и тяну его за руку.

— Пойдём.

Секунду он не двигается. Когда я тяну сильнее, Люк, наконец, встречается со мной взглядом, и то, что я вижу в его глазах, заставляет моё сердце сжаться в кулак.

Он в ужасе. Застыл от страха.

Каким-то образом мне удаётся поднять его на ноги и завести внутрь. Я закрываю большие двери патио так быстро, как только могу. Затем я беру его за руку и веду в темную гостиную. Он позволяет мне делать всё это, его большое тело всё время дрожит.

— Давай присядем, хорошо? — я снова тяну его за руку, и Люк устраивается на диване рядом со мной. Фейерверки всё ещё взрываются, но звук теперь приглушен. Тем не менее, он продолжает оглядываться через плечо, как будто хочет держать угрозу в поле своего зрения.

— Люк, — говорю я, не задумываясь. Я просто обхватываю ладонями его подбородок и провожу большими пальцами по золотистой щетине. — Всё в порядке, — бормочу я. — Все хорошо. Прости, я забыла, что по выходным всегда устраивают фейерверки. Вот и всё. Ты в безопасности. Ты со мной.

Он смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами, в которых такой страх, что мое сердце разбивается на миллион кусочков. Боже, он вспотел. Воротник его рубашки влажный.

— Прости, — хрипит он. Его лицо морщится. — Мне так жаль.

Слёзы обжигают мне горло. Я продолжаю гладить его по лицу, потому что не знаю, что ещё сделать. В любую минуту я могу рухнуть вместе с ним.

— Тебе не о чем сожалеть. Здесь не о чем сожалеть.

— Я... — он вздрагивает, напряжение спадает с его плеч. Люк наклоняется вперёд, и это самая естественная вещь на свете — прижаться лбом к его лбу. Какое-то мгновение мы сидим так, просто вдыхая друг друга. Лунный свет струится сквозь окна. Как будто мы с ним единственные люди на свете.

— Ты плачешь, — бормочет он и приподнимает голову ровно настолько, чтобы провести большим пальцем по моей щеке.

— Нет, не плачу, — отвечаю я.

Его улыбка мягкая. И грустная.

— Безбожно врешь.

Наши лица так близко друг к другу, что я могу видеть морщинки в его зрачках. Его дыхание касается моих губ.

Его взгляд опускается к моим губам.

— Хейвен, — бормочет он.

И затем целует меня.

Глава 6

Люк

Я целую Хейвен.

И она целует меня в ответ.

Где-то в глубине души я понимаю, что должен положить этому конец. Но её губы мягкие, а рот тёплый и такой чертовски сладкий. Так легко скользить руками по её длинным каштановым волосам. Её аромат легкий и женственный, но в нём есть что-то особенное — насыщенная, пряная ваниль, которая принадлежит только ей.

Это как наркотик, и внезапно я становлюсь наркоманом, отчаянно нуждающимся в очередной дозе.

Я углубляю поцелуй, и её тихий стон обвивает меня, как паутинка. Я дам ей всё, что она захочет.

Я самый покладистый, самый благодарный пленник.

Хейвен.

Была ли когда-нибудь женщина с более подходящим именем? Она была прибежищем во всех штормах моей жизни, и, как последний идиот, я только сейчас это осознаю.

Я пододвигаюсь на диване и просовываю руку под её пуловер и тонкую майку, которая такая же теплая, как и её кожа. Поглаживая её языком, я скольжу вверх по её нежным рёбрам и нахожу пухлую, упругую грудь.

Она стонет мне в рот. Её пальцы сжимают мою шею сзади, словно она пытается притянуть меня ближе. Желание бьёт, как удар хлыста, по позвоночнику и прокладывает извилистый путь к моему члену, который пульсирует в такт с моим сердцебиением.

Я прерываю поцелуй, чтобы провести губами по шелковистой коже её шеи. Мне нужно больше её.

Мне нужно быть внутри неё.

Эта мысль приводит меня в чувство. Я вскакиваю на ноги, словно обжегшись.

Хейвен остается на месте, в её глазах два темно-карих омута замешательства.

— Люк?

Мой член твёрд, как камень. Что совершенно неуместно. Ей только что исполнился двадцать один год. Она младшая сестра Райана.

«Но она не твоя сестра», — напоминает мне тихий голос в моей голове. Я игнорирую его, отходя в сторону и потирая рукой голову.

Раздается шелест ткани.

«Она поправляет свою одежду», — осознаю я, стиснув зубы. Ради неё я обязан взять ситуацию под контроль. Самое меньшее, что я могу сделать, — это взять на себя ответственность за то, что я только что сделал.

Я поворачиваюсь к ней лицом и заставляю себя встретиться с ней взглядом.

— Хейвен, я прошу прощения. Я слишком много выпил, и это было совершенно неуместно.

Она хмурится.

— Ты винишь в этом алкоголь?

— Я не оправдываюсь, — отвечаю я, хотя это именно то, что я только что сделал. Я расправляю плечи и пытаюсь снова. — Этого не должно было случиться, — я делаю глубокий вдох, вдыхая кислород, пока мои легкие не начинают гореть, а затем говорю с чувством сожаления. — Я не хотел, чтобы это случилось. Ты молода... и я воспользовался этим.

Она вздрагивает, как будто я ударил её. Затем она выпрямляется.

— Ты не воспользовался этим, Люк. И мне двадцать один, а не шестнадцать.

Настала моя очередь хмуриться. Хейвен не кажется шокированной или смущенной. Если бы я не знал её лучше, я бы подумал, что она злится из-за того, что я помешал развитию событий.

Но это невозможно. Может, она и достаточно взрослая, чтобы пить, но весит около ста фунтов, промокшая насквозь. Если мне хватило трех кружек пива, чтобы покачнуться на ногах, могу только представить, как сильно алкоголь подействовал на неё. Ни один из нас сейчас не руководствуется здравым смыслом. Чёрт, я только что балансировал на грани приступа паники,