Ведьма ищет фамильяра (Срочно!) - Елена Ловина

— В обмороке, судя по всему, — вместо нас ответил корд-командир, кивнул нам обеим, хлопнул блондина по плечу и вышел из лавки. Луцек помялся, ожидая, возможно, что мы его пригласим к столу или угостим чем-нибудь, но, так и не дождавшись, тоже покинул лавку.

Я даже не успела почувствовать горечь сожаления, что кое-кто не остался, а на меня уже напустилась старушка-веселушка.

— Я так понимаю, с гулями, которых тебе никак не может простить Гриммуардина, случилось нечто похожее?

Я шмыгнула носом и кивнула. В точности от и до, кроме…

— Они не выросли, но малиновыми стали и… на кошек поведением стали похожи.

Пришла пора повиниться в самом главном моем провале как защитницы Величавца от нечисти — я ее боюсь до безумия, и от этого моя магия становится просто неуправляемой.

— Извините, что перекрасила вашего фамильяра, — вздохнула тяжело и горестно, как всегда делала в кабинете у Гриммочки Перровны. Правда, что в том кабинете, что в этой лавке мои сожаления не принимались. Видимо, актерка из меня плохая.

— А у меня не было фамильяра, милочка…до сегодняшнего дня.

Глава 10. Ведьма в укрытии

Арина

До конца недели я просидела дома, прячась от возможных последствий встречи со «свободными сердцем» мужчинами. За предыдущие полторы недели мне удалось свалить своим проклятьем торговца тканью, который подыскивал в тот момент себе третью жену, трех храмовиков, случайно оказавшихся на моей улице (этих я теперь вообще обхожу стороной — слишком энергичными оказались, лишая себя радостей семейной жизни), двух стражников из смены Ариса плюс самого Ариса, дважды.

Кстати, Арис был единственным за все время, на ком проклятье измывалось нещадно — три раза за две недели, причем остальных зацепило однажды и потом игнорировало. Так что у меня был список, с кем я свободно могу теперь общаться, не подвергая проклятью (если они, конечно, сами пожелают это), и тех, кого лучше обходить стороной.

Во второй список я сама вписала Луцека, так как его сила гэнэкэ порой выходила из-под контроля и превращала меня в кокетливую кошку в преддверии березеня*. Очень неприятное состояние, благо периоды такие с каждым разом становились все короче — видимо им-му-ни-тет усиливаться стал.

Но зато я теперь как никто понимаю тех мужчин, которые попадали под мое проклятье. Очень уж они были недовольны, и «руконогая ведьма» было самым цензурным из всего, что мне пришлось услышать от них. Но, почувствовав на себе силу гэнэкэ, которую пропускает даже артефакт, выданный мне в Академии, я сдерживаюсь сколько могу. К сожалению, потом моя внутренняя свободная ведьма начинает бунтовать, и магия выплескивается непредсказуемыми наговорами. И одуванчики на лице Луцека — не самое страшное, что может произойти с мужчиной.

В первый список с удовольствием бы внесла корд-командира Саже, от чьего взгляда мое сердечко постоянно замирает, а язык прилипает к нёбу, но…переходить дорогу главной ведьме Ля-Гуша — себе дороже, а сам корд на меня вообще не смотрит, эх. А ор Ариса на весь городок, что я его специально подкарауливаю и проклинаю стремлением к браку, вот совершенно не способствует общению с нормальным мужчиной.

Ямира говорит, что мне что-то не везет на тех, кто подпадает под мое проклятье, ведь в Ля-Гуше очень много холостых честных мужчин, а мне достаются какие-то взбалмошные и невменяемые. А еще заметила, что одни идиоты вокруг виться начали.

Трех храмовиков почему мое проклятье спеленало, как котят неопытных? Да потому что они решили, что их вера в Творца их защитит. Ну, верить они не прекратили, и в соответствии со своими традициями чуть прямо на месте столкновения нужный ритуал не провели. Все трое, по очереди, как будто списывали друг у друга контрольную.

Двое молодцов поспорили на несколько монет серебряных, кого из них мое проклятье выберет первым, и стали подкарауливать меня возле моего дома. Ночью. Причем так подозрительно шуршали под калиткой, даже ругались и орали, что я приняла их за воров, хотя у меня и красть-то нечего. Да и кто в здравом уме пойдет обворовывать ведьму? Правильно — полностью сумасшедшие люди или сильнейшие маги, которым ведьмина сила не страшна. Ну а из имущества могли позариться на бабушкину ведьмовскую книгу (уж не спрашивайте, почему я так решила). 

В общем, в темноте ночи я себя так накрутила, так напугала, что не побоялась покинуть дом через заднюю калитку и в ночи пробираться к дому Ямиры. Страх был на столько осязаем, что моя магия принялась буянить и искать, на кого бы выплеснуть свой гнев. И по дороге ведьмовская сила нашла себе жертву — одного ворона превратила чуть ли не в птицу-баюн, опять же малиновую.

Смех смехом, а у Ямиры уже три фамильяра — они самую сильную ведьму в округе чувствуют и на ее магию идут. Про крысу Софу вы уже знаете, ворон Валериан мне теперь записки от Ямиры приносит, а кот Шарон уже всю сметану сожрал, что в лавке, что в моем доме.

И вот как так-то? Я их создала, а фамильярами они Ямире стали. Обидно, особенно в свете того, что мне самой фамильяр ой как нужен.

Но зато за время вынужденного домоседства я полностью привела дом в порядок и подружилась с его магией, а то по-первости, чтобы выйти в палисадник просто нарвать цветов да собрать ягоду, приходилось подолгу уговаривать дом открыть дверь. Магия, похоже, после длительного бездействия опасалась, что я выйду на улицу и пропаду вновь бесследно на десять лет. 

Подружилась я до такой степени с домом, что он стал предупреждать о тех, кто подходил к калитке. Луцека он почему-то невзлюбил сразу и полностью игнорировал его стук или дерганье за веревочку, что я привязала к колокольчику, чтобы знать, что пришли гости или просители.

Ариса вообще терпеть не мог — перед его носом демонстративно захлопывал калитку, даже если я сама ее только что открыла.

Корд-командир Саже никогда не приходил в мой дом, но частенько проезжал мимо на коне в сторону восточного выезда из города. В такие дни дом колыхал занавесками и томно вздыхал, как, впрочем, и я, когда подбегала к окну и смотрела на стремительно проскакивающую мимо лошадь с наездником.

Вот и сейчас занавески затрепетали и разъехались на одном из окон, что выходили на улочку, а я, даже не сняв с ладоней тесто, бросилась