Осколки чужой жизни - Татьяна Александровна Захарова

– Чай, соль, перец, картофель, но его осталось половина от корзины, морковь, капуста, несколько луковиц, ещё укроп в огородах. Ещё несколько баночек малинового варенья у тех же соседей нашлись. Но те, что с плесенью, я очистила от налета и собираюсь переварить.

– Выброси эти банки, – твердо произнесла я. Читала о плесени, когда сама думала, что с таким вареньем делать. И нашла однозначный ответ – выбросить. По выражению лица Руты, поняла, что она не согласна, и решила пояснить. – У нас и без того ослаблен организм, так что лучше не рисковать. Плесневелые грибки выделяют токсины, многие из которых являются настоящими ядами.

– Так я прокипя…

– Не поможет, – я оборвала Руту на полуслове, что вызвало у неё недоумение. Черт! Нели была более робкой, так что надо быть все-таки помягче в общении. Появившаяся Софи прервала натянутую паузу, чему я была рада. – Спасибо, солнышко, – поблагодарила я дочь, делая первый глоток чая. Зачерпнула ложечкой варенье и положила её в рот. Ммм. Ещё никогда я не получала такого удовольствия от простого земляничного джема.

– Я тебе ещё крапивы заварила, – произнесла Рута ещё немного обиженным тоном. – И ромашку тоже в отдельной посуде. Принести?

– Будь так добра, – с улыбкой попросила я.

С завтраком я справилась быстро, как и с настоями. А вот обтирание и мытье волос отняло намного больше времени и сил. Натянув на меня чистую сорочку, Рута усадила меня на табурет. И вместе с Софи застелила постель свежим бельем, которое они нашли у Гавриса на чердаке. Сам комплект был старым и выцветшим, но никого это не смущало. Там же отыскали и пару древних пледов, которыми мы сейчас пользовались.

– Думаю, на чердак никто и не забирался, – заметила Рута, помогая мне перебраться обратно на кровать. – Хотя возможно мародеров грязь и беспорядок спугнули.

– А что ещё удалось найти? – спросила я, устало опускаясь на постель.

Находки не впечатляли: пару шинелей (их можно перешить на Гавриса и Видара), гильгенская форма (необходимо избавиться от нашивок), сапоги (размер никому не подошел), несколько шелковых пеньюаров (на продажу) и пару летних платьев. Посуду тоже нашли с миру по нитке: где-то ложки обнаружили, в другом месте – кастрюли. Обломки мебели таскали для костра, а всё, что поддавалось ремонту, чинили.

– Рута, а все беженцы идут дальше или кто-то все же остается в Куштейне? – задала я новый вопрос, пока Рута распутывала мне волосы.

– Несколько домов в центре городка заняли чужаки, – поведала женщина со смешанными эмоциями в голосе. – Выбрали при этом те, что лучше всего уцелели.

– Но это не удивительно, – попыталась я чуть успокоить Руту. – Всё равно их владельцы погибли в лагере.

– А вдруг кто-то ещё выбрался? – с надеждой произнесла она. Покачала головой, не собираясь вновь начинать спор.

– Ну тогда с вторженцами они сами будут разбираться, – резонно предложила я. – Нам же лучше будет подружиться с чужаками. Нам одним Куштейн не возродить. Да и обменяться находками может получиться, вдруг у них мука или крупа какая-нибудь есть.

– И они просто так нам ей дадут?

– Нет, конечно. Я же про обмен говорю, – возразила я, подавляя зевок. – Нужно будет наладить контакт с ними в любом случае. Теперь они – наши соседи. И я надеюсь, что они окажутся хорошими людьми. Тогда мы вместе от грабителей сможем отбиваться.

Тем временем Рута заплела мне косу и повязала ленту на конце.

– Если они сами нас не ограбят, – буркнула женщина негромко. – Да, поговорить с ними следует, чтобы понимать, чего от них ждать.

Кивнула и глянула на дочь, которая тут же попыталась снова забраться ко мне на кровать.

– Софи, а ты почему ещё такая чумазая? – строго спросила я её. Малышка потупилась, опасливо поглядывая на Руту. – Я такую грязнулю на чистую постель не пущу.

– А я говорила тебе, что мама будет недовольна, – подыграла мне Рута. – А её расстраивать сейчас нельзя, ты же знаешь.

– Да помоюсь я, помоюсь, – промямлила Софи жалобно и порывисто обняла мое предплечье. – Ты только не расстраивайся, мам. И не болей так больше.

– Не буду, обещаю, – с мягкой улыбкой сказала я. – Но и ты должна мне пообещать слушаться тетю Руту и дядю Гавриса. – Софи закивала головой, как болванчик. И я не стала давить дальше, перевела взгляд на женщину средних лет. Ей же где-то лет сорок, а выглядит гораздо хуже. Из-за худобы все морщины резко обозначились на лице. Седые волосы, впалые щеки да землистый цвет лица окончательно портили картину. Но ничего страшного: наладим питание, отъедим обратно щечки и скинет Рута с десяток лет. А потом и волосы покрасим басмой, чтобы скрыть седые пряди. И никто не догадается, какие ужасы выпали на её долю. Хотя нет, взгляд выдаст. Я снова выдавила улыбку и попросила Руту. – Покупаешь Софи? А то от меня сейчас проку нет.

– Да конечно, – согласилась сразу женщина. – Пойду воду пока поставлю греться. А ты вздремни, сон – лучшее лекарство.

– А другого у нас и нет, – с иронией заметила я. Рута развела руками, соглашаясь с моими словами.

– Софи, поможешь мне?

Малышка захватила с собой кружку и баночку с вареньем, в то время как Рута собрала все остальное: грязное белье и сорочку в таз сложила, ведро взяла в другую руку. И они вместе двинулись на выход.

А я вновь вернулась к невеселым мыслям. Как бы не было неприятно это осознавать, но одним нам не выжить. Даже если найдем деньги, нужно будет как-то до города добраться. И кого послать? Я сейчас просто не дойду. Гаврис? А кто за мальчишками будет присматривать? Да и дома надо максимально исследовать сейчас, пока ещё что-то ценное в них осталось. Отправить всех «мужчин» вместе? Так страшно! И за них и за нас. Что две слабые женщины с ребенком смогут противостоять тем же мародерам и грабителям?

Попросить повозку у командира заставы и попробовать полным составом съездить в город? Опять же боязно, что здесь все обнесут, пока мы будем путешествовать. Поэтому сейчас нам просто необходимо договориться с соседями. И ещё надо придумать, чем мы можем быть полезны командиру приграничной крепости. Один раз, два он ещё может помочь из жалости или сочувствия, но этого мало. Надо нацеливаться на долгосрочное сотрудничество. А я пока даже не знаю, что мы можем предложить. Хотя есть у меня одна мыслишка.

Как-то незаметно для себя я снова задремала,