Измена. Ты сжег все мосты - Панна Мэра

Софья Николаевна меня невзлюбила с первой секунды. И как бы я ни старалась задобрить ее подарками, стряпней, вниманием — все ей во мне казалось неправильным.

Ножки кривые, глазки косые, ну а с приготовлением борщей и пирогов, по ее мнению, мне вообще лучше было не связаться.

— Постарайся не портить маме праздник. Веди себя хорошо.

— Может мне просто стоит остаться дома?

Кирилл в очередной раз бросает на меня задумчивый взгляд.

— Нет. Я обещал, что мы будем. Мама хотела с тобой побеседовать.

— Побеседовать⁈ О чем?

Когда речь заходит обо мне и желаниях свекрови, меня начинает подташнивать.

Еще ни разу ее пожелания не совпадали с моими, а иногда и вовсе были абсолютно противоположными.

— Не знаю, о чем будет беседы. Она только сказала, что это очень важно для тебя.

Он бьет по тормозам, и машина с треском останавливаемся у широкой парадной.

Кирилл глушит мотор.

— Вот держи, — протягивает мне стопку салфеток, — приведи себя в порядок. Не хочу, чтобы гости испугались.

— Да ну? А может ты просто не хочешь, чтобы гости говорили, что у великого Князева что-то не так с женой? Боишься, что поползут слушки о твоем неидеальным браке?

Он молчит, сканируя меня хищным взглядом.

— Я знаю, что ты будешь хорошей девочкой, Ангелин, — улыбается он, но так едко, что я невольно ощущаю дрожь в коленях.

— А если не буду, а? Если я всем расскажу, какой ты на самом деле⁈

Его улыбка становится все шире.

— Тогда ты очень сильно испортишь репутацию своего семейства. Не боишься, что папочка наругает?

Я нервно сглатываю, но Князеву хватает этого, чтобы заметить, что он попал в точку.

— Я так и думал, Ангелин. Ты слишком зависима от своей семьи. А значит будешь делать то, что мы тебе скажем.

Глава 10

Чувствую, как горят мои щеки после словесной пощечины Князева.

Он правда думает, будто мнение отца настолько важно для меня, чтобы соглашаться на вечные унижения⁈

Да кем бы ни был Белов, и сколько бы благ он мне не давал, я не могу себе позволить остаться рядом с человеком, который считает меня пустым местом.

Я рывком выдираю руку из лап Князева, и с силой открываю дверь автомобиля.

— Мой отец — не я, Кирилл! И я могу поступать так, как считаю нужным!

— Правда? — ухмыляется он. — Доказывать будешь свою самостоятельность?

Не говоря ни слова, я выскакиваю из машины.

Вокруг темно, а само здание коттеджа обнесено высоким забором, который ограждает его от леса.

Может, снова сбежать? Рискнуть и понадеяться, что меня подвезут до города люди с благими намерениями?

А если нет?

Телефона и документов у меня нет до сих пор.

Слышу, как захлопывается за моей спиной дверь автомобиля.

Это Князев довольно наблюдает за моей беспомощностью, а в следующую секунду оказывается рядом и тихо шепчет на ухо.

— Я так и думал, Англелин, — снова сжимает мою руку, — пойдем на праздник, а вечером вместе поедем домой.

Не могу! Не могу идти этот гадюшник. Выслушивать омерзительные подколы свекрови, терпеть присутствие мужа и гостей, которых я вижу в первый раз в жизни.

— И даже не вздумай пререкаться с моей мамой, — говорит Кирилл, когда мы подходим к двери.

— Если она не будет давать поводов.

Он предупреждающе сжимает мою руку, но мне уже плевать!

Я знаю его мать! Властную, завистливую и истеричную женщину!

И если раньше я готова была терпеть ее отношение ко мне, то сейчас все сломалось.

— Ангелина, ты не знаешь…

— Ох, это вы⁈

Дверь с шумом открывается и в дверном проеме появляется Софья Николаевна.

В одно мгновение она проходится по мне ядовитым взглядом, недовольно поджав губы.

— Я смотрю, вы особо не спешили.

— Работа задержала, — холодно отвечает Кирилл, проходя в дом, и демонстративно помогая мне снять куртку.

Перед мамой своей решил в джентельмена поиграть!

Ну конечно, пусть гости в доме думают, какой он заботливый муж.

— Ой, Кирюш. Не переживай. Я же прекрасно знаю, что твоя Ангелина никогда за часами не следит.

— Вообще-то я здесь, — прерываю поток ядовитых комментариев свекрови, — мы опоздали по другой причине.

— И какой же? Марафет слишком долго наводила? — фыркает женщина. — Хотя…

В очередной раз ее прозорливый недовольный взгляд проходится по мне с ног до головы.

— Судя по тому, что ты выбрала надеть на праздник мешок из-под картошки, ты не сильно то и старалась.

— Это свитер, Софья Николаевна, — спокойно отвечаю я, — мы вам как раз новые очки привезли в подарок, чтобы лучше видно было.

Лицо свекрови белеет в одну секунду, а Князев мгновенно выступает вперед, стараясь сгладить конфликт.

— Вот это наглость, Кирилл! Ты вообще слышишь, что она говорит⁈

Голос Софьи Николаевны дрожит и срывается на визг.

— Мам, не надо. Успокойся. У Ангелины был тяжелый день.

О да! И его мамаша даже не представляет насколько тяжелый!

— А у меня он, по-твоему, был легкий⁈ Знаешь, как сложно организовать праздник на двадцать человек⁈ Я так измотана! А она позволяет себе так разговаривать со старшими⁈

— Я могу уйти, — тут же встреваю в диалог, — чтобы вы могли насладиться праздником без моего общества.

— Нет, ты вообще ее слышишь⁈ — Софья Николаевна едва не задыхается, будто словила приступ астмы. — Сколько я не общалась с молодыми девушками, такое отношение встречаю впервые!

— Мам! Мам! Давай ты просто вернешься к гостям. Мы с Ангелиной сами…

— Ой, — вдруг охает она, и демонстративно падает на кресло, хватаясь за сердце, — довели!

Я невольно закатываю глаза, наблюдая за тем, как она драматично расползается по креслу.

Эта женщина всю жизнь проработала актрисой! И, к тому же, всегда была ужасно помешана на своем здоровье!

Так что, если бы ей действительно стало плохо, она бы реагировала совершенно иначе.

— Ангелина! Что ты натворила⁈

— Я натворила⁈ — в ужасе переспрашиваю у Кирилла, который бросается к матери. — Да я разве хоть слово ей сказала⁈

— Ой-ой, кажется, приступ! — выдавливает слезы свекровь. — Я сейчас умру!

Кирилл в ужасе скачет вокруг матери, пытаясь понять, что с ней делать.

— Мама! Тише! Сейчас мы