Принадлежащая партнерам - Грейс Гудвин

бы он лгал, женщина могла бы выбрать любого случайного викенца в комнате, который трахнул бы ее. У него была бы власть семени над ней и способность оплодотворить ее, а не у нас троих. План регента по рождению единого лидера не осуществился бы.

–Наверняка эту женщину трахали и раньше,–сказал Лев.–Разве она не будет тосковать по члену землянина, который она оставила дома? Разве она не будет страдать от отсутствия его семени?

Регент покачал головой.

–Земляне не имеют такой связи со своими супругами. Их семя не так сильно, как наше. Это обстоятельство в вашу пользу. Женщину с Земли свели с тремя мужчинами с Викена. Совокупная сила вашего семени будет иметь эффективность, которую она не может себе и представить. Делайте свою работу, парни, и делайте ее хорошо. Присвойте ее, трахните, наполните своим семенем. Оплодотворите ее. Если, как вы заявили, вы не можете найти единства между собой, вернитесь в свои сектора. Ваша партнерша будет изгнана, как только родит. Ребенок будет править. Эта мелкая вражда закончится, и мы снова займем свое законное место в качестве полностью защищенной планеты-члена Коалиции. Все остальное не имеет значения.

Этот старик не имел сочувствия к нашим индивидуальным желаниям. Он думал только о стабильности планеты. Ни мои личные интересы, ни интересы моих братьев, и уж точно ни желания и ожидания этой женщины, с которой мы были обручены, его не интересовали. Как и при рождении, мы, трое братьев, снова стали жертвами обстоятельств. В то время как Лев, Тор и я могли бы вернуться в наши сектора, если бы не согласились на это совместное присвоение, она была бы уничтожена. Любой зачатый ребенок будет оторван от нее и от тех, кто отрекся от нее. Она месяцами будет страдать от сильного, отчаянного притяжения силы семени не одного мужчины, а сразу трех.

Такой судьбы я не желал ни одной женщине, и уж тем более той, за которую был в ответе. Той, которую я оплодотворил и назвал своей невестой. Женщину необходимо оберегать и защищать, удовлетворять и подчинять. А вовсе не использовать, добившись ее доверия и послушания только для того, чтобы она была отвергнута супругом, которому научилась служить. Я взглянул на братьев. Сможем ли мы преодолеть наши разногласия, чтобы защитить женщину, которую мы еще не встретили?

Яркий свет заполнил комнату над большим столом.

–Ах, ее транспортировка началась.

Регент ликовал, широко улыбаясь и нетерпеливо подпрыгивая при ходьбе.

Мы все отступили назад, наблюдая, как на столе медленно материализуется женщина. Как только транспортировка был завершена, ослепительная волна света исчезла, оставив ее бессознательное тело на твердой поверхности стола. Мы подошли ближе, чтобы посмотреть на нее; моим глазам потребовалось несколько секунд, чтобы оправиться после яркой вспышки от ее телепортации.

На ней было длинное платье, типичное для Викена. Материал не скрывал ее пышных изгибов–очень полные груди и округлые бедра. Волосы у нее были темно-рыжие, цвета огня. Они были распущены и раскинулись густыми кудрями по дереву стола. Ее длинные ресницы лежали на бледных щеках. Губы были сочно-розовыми, пухлыми и полными, и мой член запульсировал при мысли о том, как они обхватят его.

Это была наша партнерша? Я взглянул на своих братьев, чьи лица выражали тот же трепет, который чувствовал я.

–Вы все еще считаете, что для вас будет тяжкой повинностью трахнуть эту женщину? Быть в паре с ней? Оплодотворить ее?

Слова регента предназначались для того, чтобы высмеять нас, но вместо этого только подчеркнули, как все до единого мои протесты испарились при виде ее зрелого тела и красивого лица. Я хотел ее. Хотел, чтобы мой член был у нее во рту, а моя рука шлепала ее голую задницу. Хотел трахать ее, пока она не закричит, и смотреть, как она стоит на коленях у моих ног, обнаженная и готовая к тому, чтобы ею овладели.

Нет. Трахать ее не будет тяжкой повинностью. Мой член напрягся от одного ее вида, а она даже не была в сознании. Краем глаза я видел, как Тор поправляет член в штанах. Хорошо, что нас сразу же потянуло к ней, потому что ни много ни мало, а судьба планеты зависела от нашей способности трахать эту женщину и делать это качественно.

* * *

Тор

Нас вызвали в штаб-квартиру на Едином Викене, но не для совещания секторов, как мне сказали, а потому, что мои братья и я были вынуждены собраться вместе из-за угрозы планете и оплодотворить женщину, назначенную невестой не только мне, но и моим братьям-близнецам. Я знал, что когда-нибудь мне придется найти себе пару, но я всегда верил, что это будет в выбранное мною время и с выбранной мною женщиной. Я также предполагал, что моя партнерша будет моей и только моей. Казалось, что, как выразился регент Бард, вмешалась судьба.

Передо мной была самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, раскинутая на столе, где принимались самые смелые решения планеты. Возможно, она и была одним из самых смелых решений регента. Она объединит сектора и, предположительно, снова принесет на планету мир. Она вдохновит молодых воинов на войну, а девственниц–на брак. Ее ребенок будет править планетой, когда я и мои братья будем давно мертвы.

Разделение моих братьев и меня не объединило планету. Это было лишь временной передышкой от всеобщей войны. Наша королевская кровь и долгая история честных и справедливых правителей из нашей семьи успокоили планету достаточно для того, чтобы установился хрупкий мир. Но из-за разлуки в младенчестве мы стали меньше, чем братьями. Каждый из нас был сформирован обычаями, убеждениями и предубеждениями наших конкретных секторов, и ничем иным. Я должен буду делить эту женщину с двумя мужчинами,–пусть даже братьями,–которых я не знаю. Мы выглядели одинаково, но на этом все и заканчивалось. Регенты ожидали, что мы разделим партнершу. Разделим!

Мне уже отказали в том, что должно было принадлежать мне по праву. В Первом секторе, где я правил, семья была всем. Ваш статус измерялся могуществом и честью вашей семьи. У меня не было своей. Моя королевская кровь–это все, что спасло меня от жизни в качестве изгоя среди моего собственного народа. Но даже моей крови было недостаточно, чтобы уберечь меня от насмешек жестоких детей, от одиночества на всех крупных мероприятиях. Я был один, всегда один, и считался уязвимым в обществе, где семейный щит обеспечивал выживание.

Изоляция сделала меня сильным, и я не жалел о своей жизни. Но теперь, столкнувшись с