Царствование Розы - Кейт Голден

Вин поджал губы.

— Я искусный боец. Мне пришлось им стать, чтобы выжить за стенами. В детстве… — Его карие глаза обратились к колену. — Я заслужил свое место в его гвардии.

— Мэддокс тоже надеется купить своей семье безопасный проход в Солярис?

— Мэддокс? — Вин усмехнулся. — Мэддокс вырос здесь, и к тому же у знати. В свой первый день в полку он был в золоченом уборе Соляриса. Он скоро будет командовать всем отрядом.

Я посмотрела в высокое окно. С головокружительной высоты башни было мало что видно. Вся промышленность и производство Соляриса загромождали городской пейзаж густыми серыми облаками, которые напомнили мне комки пыли, что находишь в верхних шкафах и старых ящиках. Неприятное напоминание о всей той грязи, о которой ты никогда не знала, что она витает в твоем доме.

Раздался стук в дверь, и Вин поднял свою больную ногу с пуфика и прихрамывая пошел открывать. Стук не пугал меня. Стучали только слуги. Стражи были не настолько вежливы.

Вин вернулся через несколько мгновений с чашкой и свежим чайником и, поставив их на блестящий лакированный шкаф, налил мне чашку и, прихрамывая, вернулся ко мне. Я потягивала ароматный ройбуш11 с лакрицей в тишине, позволяя ему успокоить мои огрубевшие голосовые связки. Все эти беззвучные крики……Когда я выпила айвори12, маленькие чайные листочки превратились в расплывчатое изображение на поверхности жидкости. Я подумала, что это похоже на ягненка.

— Почему она так меня ненавидит? — Вин нахмурился на меня, а я закатила глаза. — Не могу представить, что бы то ни было, что вендетта13 Октавии против меня — это какой-то придворный секрет. Это из-за моей связи с Кейном? Все в Солярисе знают его как великого предателя, верно?

Мягкие кудри Вина колыхнулись от его вздоха.

— Большинство из них вообще забыли о восстании. Лазарь позаботился об этом. — Он поправил ногу, явно раздумывая, о чем еще рассказать.

Я затаила дыхание.

— Октавия, как и покойная жена Лазаря, больше ведьма, чем Фейри, но в ней течет кровь и тех, и других. Я думаю… — Глаза Вина встретились с моими, и он поморщился. — Я думаю, она жаждала роли, для которой тебя готовят.

Тот чай поднялся, как кислота, у меня в желудке.

— Она хотела быть королевой?

Вин лишь кивнул.

— Но она не может родить ему чистокровных наследников.

Я было хотела спросить, с чего это Октавия вообще решила, что может править рядом с Лазарем, но в моей голове родился новый вопрос.

— Почему Лазарь еще не пришел за мной?

Я была здесь месяцы и не видела Короля Фейри с моего первого дня в Люмере. С тех пор как меня пронзили высоко над Островом Хемлок, похитили и я очнулась, прикованной к той роскошной, удушающей кровати.

Вин вздохнул.

— Это твой последний вопрос?

— Если я скажу да, ты ответишь на него правдиво?

Он, казалось, обдумывал мой вопрос, прежде чем сказать:

— Ты не можешь зачать без своего лайта.

— Тогда зачем истощать меня? — Разве не в этом была единственная причина, по которой Лазарь все еще не убил меня? Чтобы оплодотворить меня истинными Фейри, которых можем создать только мы двое? — Для чего ему так срочно понадобился мой собранный лайт?

Вин оставался молчаливым, хотя в его глазах не было неудовольствия. Может, просто усталость. Так или иначе, я знала, что мои расспросы бесполезны. Я выжала из него все ответы, что могла.

Мой взгляд упал на золотые шпили, проглядывающие сквозь смог за моим окном.

— Уже зима?

— Я думал, это был твой последний вопрос.

Когда я промолчала, его плечи поникли.

— Нет. Зимнее солнцестояние через неделю.

Я кивнула своим ладоням.

— Значит, завтра мой день рождения.

Мне исполнится двадцать один.

Двадцать один, и я узница. Заточенная в башне так высоко, что, возможно, никогда больше не увижу землю. Ожидающая участи хуже смерти, каждый день приближающий меня к ней, и без капли лайта, ни единого союзника или даже хоть сколько-нибудь правдоподобного пути к побегу.

Двадцать один, и я угасаю.

А позже той ночью, как и всегда, я заснула с кошмарами, такими жестокими, такими отвратительными, что я начала возмущаться тем, что мой собственный разум создал их. Ли, рыдающая над телом нашей матери. Пауки с женскими головами, звери-волки и серые чешуйчатые драконы. Кейн, весь в крови, отчаянно борется за жизнь.

Когда я проснулась, вся в поту и тяжело дыша, перед моим взором предстало нечто новое. На моей подушке лежала ничем не примечательная коричневая коробка, перевязанная бечевкой.

С меньшей осторожностью, чем следовало бы, я смахнула остатки сна с глаз и открыла ее.

Внутри лежала изящная, резная шпилька для волос.

Два одинаковых железных копья сходились наверху, где три ромашки разного размера изгибались вокруг распростертых крыльев ласточки в полете.

Улыбка, что тронула мои губы, была первой за многие месяцы.

Глава 3

КЕЙН

Я не отводил глаз от Лена, мои кулаки затрещали, покрываясь обсидиановыми шипами и чешуей из тьмы. Чертов табурет, изъеденный червями, куда-то делся, а сам он теперь восседал в стильном кожаном кресле. Прямо трон, блин, королевский, а не для какого-то мужика. Или для ведьмы, или для зверюги — я все еще не врубился, кто такой этот Лен. На мой вопрос он так и не откликнулся.

— Что ты такое? — снова прорычал я. Моя ярость заставила пламя белых свечей вокруг нас затрепетать.

— Что бы это изменило? Я не могу помочь тебе.

Ярость, пылающая ярость, распространилась по моей груди.

— Почему нет?

— Я служу многим мирам. Не мальчикам с разбитым сердцем.

Служу многим мирам…

— Не лги мне.

Человек, который не был Леном, нахмурился, вставая, его стул заскреб по роскошному ковру под нами.

— Насчет какой части? Мальчиков с разбитым сердцем или…

Мой рот был необъяснимо сухим, пока я смотрел, как он наливает себе стакан виски из изысканного графина.

— Бог? Ты Бог Фейри?

Он кивнул.

— Честно говоря, я думал, ты догадаешься быстрее, мальчик.

Неужели передо мной и вправду стоял Бог? Я дернул головой, будто мог стряхнуть шок.

— Что Бог Фейри забыл в дыре вроде Ворста?

Раздражение достигло пика в его бездонных глазах.

— Ты совсем не боишься? Раньше передо мной преклоняли колени.

Раньше. Сознание на миг помутилось и вновь прояснилось.

— Опальный Бог. Изгнанный, — пробормотал я. — Что ты сделал?

Человек, который не был Белым Вороном, снова занял свое