Дикое сердце - Вирджиния Браун

— Я помогу вам, сеньора, — предложил он на скверном английском.

Лезвие ножа блеснуло в слабом рассветном тумане, и руки Аманды оказались свободны. Она потерла запястья, улыбаясь своему спасителю.

— Огаааз, — машинально пробормотала она и заморгала с притворным смущением, пытаясь скрыть свой промах, когда юноша ответил по-испански. — Простите, но это почти все, что я знаю по-испански.

— Ничего, сеньора, — заверил он, широко улыбаясь. — Вы скоро научитесь. И… вы сможете помочь мне с английским?

— Да, конечно. Как тебя зовут? — Аманда улыбнулась ему в ответ, заметив, что седлающий лошадей главарь недовольно смотрит на них.

— Рамон, Рамон Гарсия Эрнандсс. А вы сеньора Леон, правильно?

— Да, Рамон, правильно. — Аманда стала расправлять мятые и запачканные юбки, думая о том, что, если она осторожно продолжит в том же духе, этот молодой человек поможет ей.

— Вот странно, сеньора, — продолжил юноша, сняв свою широкополую шляпу. — Имя вашего мужа так похоже на имя нашего вождя, а?

— Неужели? — Она наклонила голову и удивленно посмотрела на него. — Я не знаю…

— Эль Леон и Леон! Разве вы не видите? Такое же…

— Рамон!

Главарь бандитов торопливо приближался к ним. Его лицо потемнело, и юноша понял, что это он стал причиной гнева. Он быстро нахлобучил шляпу и надвинул ее на глаза, бормоча что-то, когда главарь оттащил его в сторону. До настороженного слуха Аманды долетела быстрая испанская речь, сопровождаемая яростной жестикуляцией:

— Tonto! Idiota![5]Если Эль Леон захочет назвать ей свое имя, он сделает это сам!

— Но все знают Эль Леона! — возразил юноша. — Как она может не знать?

— Если правда, что она не понимает нашего языка, ей будет трудно это узнать. Вернее, было бы, — саркастически добавил главарь, — если бы ты уже не сказал ей! Надеюсь, Эль Леон не захочет оторвать тебе голову, Рамон.

Эль Леон. Аманда слегка нахмурилась. Кажется, она уже слышала это имя раньше, и оно связано с хуаристами. Это не должно удивлять, мрачно размышляла она. Конечно, эти люди — хуаристы; так что, похоже, ей придется лично встретиться с Эль Леоном. От этой мысли она ощутила внутреннюю дрожь. Эль Леон — лев. Ее глаза расширились. О Боже! Разве это не тот печально известный главарь бандитов, которого уже несколько лет преследует мексиканское правительство, прославленный герой, этакий местный Робин Гуд, а на самом деле грабитель и убийца!

Аманда опустила голову и нервно прикусила нижнюю губу. Что может такой человек хотеть от нее? Она боялась искать ответ на этот вопрос.

Через два дня они достигли гор. Лошади скользили по круто изгибающимся тропинкам, заставляя Аманду зажмуриваться в ужасе. Постоянная скачка, недостаточный сон и нерегулярная еда, состоящая только из сушеного мяса и воды, совершенно измучили ее; когда-то элегантное платье превратилось в лохмотья, а кожу сожгло солнце. Рамон, наконец-то заметив ее состояние, дал ей свою шляпу. С нижними юбками, которые она носила под платьем, давно пришлось распрощаться, принеся скромность в жертву удобству. Сейчас не время для излишней стыдливости, устало подумала Аманда, разорванные скачкой сквозь кустарник и высокую траву дорогие шелковые чулки тоже были отвергнуты.

Что бы сказала Мария? Аманда улыбнулась при мысли об ужасе бедной женщины. С раннего детства Мария вдалбливала Аманде примеры приличествующего даме поведения, хотя порой и сомневалась, что своенравная подопечная вообще слушает ее.

В горах стало холоднее, и после заката Аманда замерзла. Ей снова помог Рамон, предложив свое серапе и показав, как наматывать его на плечи. Аманда узнала, что главаря звали Педро: он пристально следил за ней и Рамоном, так что ей не представлялось возможности поговорить с юношей. После того как он отдал ей свое серапе в разноцветную полоску, Рамону снова было приказано ехать далеко позади Аманды, и он, застенчиво улыбнувшись, подчинился.

Ночь накрыла горы темным одеялом, и яркая серебристая луна медленно взошла над горным хребтом, бросая перламутровые отблески на тропинку. Всадников осталось всего четверо: Педро, Аманда, Рамон и старик, который сказал, что его зовут Хесус. Камни сыпались из-под копыт лошадей, когда они осторожно пробирались по извилистой тропинке сквозь тьму. Аманда так устала, что была готова закрыть глаза, рискуя свалиться с лошади. Ее тело онемело и болело, дюжины царапин на обнаженных голенях болели и чесались, ноги словно заледенели в холодном горном воздухе.

Рамон сказал, что лагерь уже близко, но Аманда была слишком измождена, чтобы реагировать. Она просто сидела, покачиваясь в такт движениям лошади, которая перешла на быструю рысь, почувствовав близкое окончание путешествия. Как в тумане до нее донеслись возбужденные голоса, окружившие ее, когда они въехали в примитивный лагерь; приземистые хижины, детский смех, восхитительный аромат мяса, жарящегося на вертеле, и неистовый радостный лай собак — все смешалось в общем шуме.

Она медленно начала осознавать, что ее лошадь остановилась перед большим, крытым соломой домом. Низкая веранда протянулась вдоль всего фасада, по обеим сторонам широкой двери висели фонари. Педро спешился и поднялся на крыльцо; его сапоги шаркнули по грубым доскам пола, когда он остановился перед высокой фигурой, обрисованной светом, падающим сзади.

— Мы вернулись, — обратился Педро по-испански к молчавшему человеку, — и у нас неприятные новости для вас, командир.

Когда мужчина что-то пробормотал в ответ, Аманда покачнулась, ее глаза закрывались. Мир вокруг закружился, огонь костров смешался с ярким сиянием звезд в небе, луна столкнулась с землей в брызгах света, и искры разлетелись во все стороны. Она плыла в воздухе, как птица, как те прекрасные парящие в небе ястребы, ленивыми кругами спускающиеся все ниже, ниже, к забвению — мягкому и бархатному, заключившему ее в свои гостеприимные объятия.