Питерская принцесса - Елена Колина

– Женечка, Венечка, мама, я пришла! – с порога радостно крикнула Нина, опустив на пол в прихожей огромный пакет с надписью «Пятерочка», из которого веером торчали длинный, обсыпанный маковой крошкой батон, бугристая палка копченой колбасы «Преображенская» и чуть увядшие на кончиках зеленые перья лука. Черно-белую лакированную сумочку и рыжий дамский портфель Нина уместила на тумбочке поверх красочной стопки журналов «Дизайн», «Интерьер» и «Ваш дом». Рядом приткнулись боксерская перчатка, из которой торчал красный паровозик, прозрачный цилиндрик с теннисными мячами «Wilson» и учебник «Русский язык. 3 класс» мрачного фиолетового цвета. При виде учебника Нина поморщилась и прошептала: «К завтрашнему уроку выучить орфограмму и написать сочинение о своей квартире». Текст учебника снился ей иногда абзацами, а иногда целыми параграфами.

Пакет свалился набок, и батон растянулся на полу. Переметнувшись через батон, в пакет ринулась кошка. Серая с серыми же, чуть темнее, полосками Пуська выглядела подчеркнуто демократично, словно гордилась помойным происхождением. Пуське и Нине очень повезло друг с другом. Прошлой зимой на кухне поселилась мышь. Нина визгливым вихрем взлетала на табуретку при каждом подозрительном шорохе и каждый вечер умоляла мужа сделать хоть что-нибудь. Потому что она, Нина, от всего на свете может его и Женечку спасти – от пожаров и наводнений, голода и болезней, а он всего лишь раз в жизни должен защитить супругу от мыши. Мышеловку ставить нельзя, ведь Дмитрия почти не бывает вечерами дома, и ей самой же пришлось бы, страшно даже сказать... освобождать мышь из мышеловки.

Пришлось Нине разделить жизненное пространство с мышкой. Однажды вечером Нина, как всегда, дрожала в углу кухни на стуле, стараясь не смотреть по сторонам, а мышка разгуливала у раковины и позванивала чашками, будто собиралась пить чай. Нина выскочила из квартиры в слезах, а Пуська в это время серым комочком замерзала на лестнице. И две бедные души, Нинина и Пуськина, встретились. Нина просто пожалела котенка, вовсе не рассчитывая на законную кошачью пользу от полумертвой от голода комковатой Пуськи. Но как только Пуська водворилась в доме, мышь покинула Нину навсегда. Нине повезло, что Пуська не оказалась котом. Хоть Нина и обязана кормить животину, лечить и выслушивать, но все же не так по-солдатски безусловно, как своих мальчиков – Антона, Женечку и Венечку, и еще маму, которая становилась все бестолковей и суетливей. А иногда Нина даже могла рассчитывать на Пуськино почти бескорыстное сестринское понимание.

– Женечка, я купила твой любимый тортик, шоколадный! Венечка, ты где? Мама, ты сделала с Венечкой уроки? – Нина выудила цеплявшуюся за колбасу Пуську из пакета с продуктами, сбросила туфли на высоких каблуках и, растопырив пальцы, постояла на холодном полу, наслаждаясь проникающей в усталые ступни прохладой и Пуськиной теплотой у груди. – Ах, черт, тортик в машине забыла! И еще Венечкины краски!

Женечка зачарованно глядел на экран компьютера. На экране раздражающе мельтешили рыцари и драконы из игры «Герои магии и силы». Первоклассник Венечка при пиджаке и галстуке, замерев, стоял за спиной брата.

– Мама, почему Венечка не переодел форму? – крикнула Нина, счищая ком жевательной резинки, прилипший к рукаву пиджака. – Мне опять гладить костюм!

Вздохнув, Нина заковыляла на каблуках во двор, к машине. Вытащила из своей старенькой, доставшейся после Антона «шестерки» тортик, осторожно, почти неслышно закрыла дверь, привычно вздохнув: «Слава богу, не развалилась». Усаживаясь в машину, Нина всякий раз опасалась, что по дороге отвалятся колеса, отъедет багажник, а она останется одна с рулем в руках и с чем придется. Например, только с передним сиденьем. Ах да, еще Венечкины краски, где же они? А-а, вот, под сиденье завалились! Нина занервничала. Через час надо выезжать, Боба не терпит опозданий.