Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

– Ты перешла границу, – тяжело бросил он. – Возвращайся на наш лонсаэш. Извинения принесёшь, когда Аршавеше и Таюна будут готовы тебя простить.

Девушка развернулась и, ссутулив плечики, поползла в обратную сторону. Мне стало очень стыдно и мерзко. Побыла смелой? Молодец! Лучше бы побыла умной! Наагаришея Амарлиша выглядела очень расстроенной.

– У неё очень сильна тяга к справедливости. Настолько сильна, что иногда она сама становится несправедливой, – извиняющимся тоном поведала она, но наагасах лишь негодующе фыркнул.

– Не принимай близко к сердцу, – довольно спокойно посоветовал наагариш. – Я уверен, что её совесть не выдержит и в ближайшие дни она приползёт извиняться.

– Пусть она свои извинения… – Наагасах красноречиво умолк, предлагая додумать продолжение самостоятельно.

Наагариш и наагаришея пробыли ещё совсем недолго, а потом уползли к своему лонсаэшу, где их ожидала сгорбившаяся фигурка дочери.

Как же мне было стыдно. Дура! Я оскорбила наагасаха, сказав посторонним, что не люблю его. Ему наверняка очень неприятно. Когда я научусь думать прежде, чем говорить?

– Извини, – тихо выдавила я.

Уголок губ мужа дёрнулся, сам он был мрачен. Красноречивое свидетельство того, что мои слова его задели. Боги, какая же я всё-таки… Донгеша! Не знаю эту девушку, но думаю, что вряд ли отличаюсь от неё в лучшую сторону.

– В следующий раз постарайся не быть такой честной, – мрачно попросил наагасах.

Сама удовольствие от праздника не получала, а теперь ещё и ему настроение испортила. Надеюсь, что другие гости не слышали наш с Дарильей разговор.

Следующего знакомства я ожидала совсем без настроения и с твёрдой убеждённостью рот не открывать. Тем более знакомиться приполз На́риш део Ошадаран (вдруг тяга к справедливости – это семейное) с женой Зо́рией и трёхлетним сыном. Улыбчивый наг и его маленький отпрыск немного разрядили напряжённую обстановку. Аршавеше слегка расслабился, наблюдая, как жена Нариша борется с вёртким малышом, который ловко выворачивался из одеяла. Только его завернут, как в какую-нибудь щель вылезает крохотный хвостик.

Я старалась сдерживать любопытство, но всё же мне ещё не доводилось видеть таких маленьких нагов. Обаятельный малыш с коротеньким хвостиком размыто-чёрного цвета. И очень энергичный. Нариш, к моему удивлению, оказался чернохвостым и очень похожим на свою мать и Аршавеше. Правда, черты Аршавеше более хищные, а лицо Нариша казалось мягче, да и улыбался он очень задорно. Его же жена была человеком. Очень пугливая девушка, практически не говорила и прижималась к мужу. Меня даже порадовало, что я тут не одна такая трусиха. Из рассказов Арша я знала, что она из песчаников. Очень миленькая внешне, с длинными светло-русыми волосами и прозрачно-зелёными глазами.

Пробыли они недолго. Напоследок Нариш с улыбкой пожелал, чтобы наши отношения и дальше были такими жаркими. И подмигнул мне. Наагасах непонимающе посмотрел на него, а я покраснела. Губы-то у нас с Аршавеше до сих пор были одного цвета.

Нариш с семьёй не стал сразу возвращаться на свой лонсаэш. Сперва они заползли к наагашейду. Наагашейдиса радостно протянула к ним руки, и ей вручили малыша Раши. Мне показалось, что Зория не очень хотела отдавать ребёнка, но всё же она покорно ушла с мужем. Наагашейдиса сразу же избавила ребёнка от одеяла, оставив его в длинной, до середины хвостика, рубашке, и пустила ползать. Энергичный малыш тут же на животе двинулся к краю лонсаэша, но хвост деда заключил его в своеобразный манеж, где малыш мог безопасно ползать.

Следующей знакомиться приползла наагалея Тейшари́ла део Эшао́ро – вторая дочь и четвёртый ребёнок наагашейда. Её сопровождали муж, наагалей Тер део Эшао́ро, и дочь Кархи́а. Наагалея больше походила на свою мать и даже унаследовала дар оборотня. Наагасах рассказывал мне, что его тётя очень любила путешествовать и в одной из своих поездок наткнулась на дом наагалея Тера. Наагалей Тер обладает редким даром: он проводник духов. И этот дар наложил отпечаток на его характер. Нелюдимый, молчаливый и предпочитающий свой собственный дом всем остальным. Даже внешне он соответствовал своему сумрачно-серому характеру: серые волосы, глаза, хвост. Но госпожа Тейшарила почему-то влюбилась в него и вышла замуж, променяв возможность путешествовать на житьё в отдалённой глуши, чем очень расстроила своего отца. Если я правильно помнила из рассказов Аршавеше, госпоже Кархиа, их дочери, было уже пятьдесят два года, по меркам нагов, ещё ребёнок, но выглядела она уже как взрослая девушка, хотя и вела себя по-детски. С нами почти не разговаривала, жалась к папочке и прятала лицо.

Им на смену прибыли наагасах Шашеоло́шу с супругой, Лаодо́нией Прекрасной. Наверное, это единственные родственники Аршавеше, с которыми я действительно хотела встретиться. Всё же с ними я уже была знакома по дневникам прапрадеда. Хотя вряд ли эта встреча сохранилась в их памяти, и я, конечно же, не посмела напомнить.

Они понравились мне с первого взгляда. Спокойные, дружелюбные, наагасах очень галантен. Он помог подняться жене, затем полулёг-полусел и разложил хвост так, чтобы супруге было удобно на нём сидеть. Наагасахиа Лаодония чинно присела. И всё это они проделали очень спокойно и ненавязчиво, словно бы и не задумываясь о том, что делают.

– Из вас получился прекрасный цветок, – с улыбкой заметил наагасах Шашеолошу.

Он, в отличие от наагашейда, был черноглазым. Интересно, почему? У наагашейдисы и наагашейда глаза другого цвета, но у Аршавеше и наагасаха Шашеолошу они именно чёрные. Я припоминала, что дед писал, будто чёрные хвосты и чёрные глаза – признак правящего рода.

– Ну конечно из нас не мог получиться какой-то заурядный цветок, – с гордостью ответил Аршавеше.

И я заподозрила, что с этим «цветком» всё непросто.

– А под цветком понимается что-то особенное?

Дай боги, на этот раз моя смелость мне боком не выйдет!

Наагасахиа улыбнулась.

– Арш, неужели ты не сказал о наших маленьких обычаях? – ласково пожурила она племянника и уже мне: – У нас считается, что новобрачные – цветок. И потом этот цветок может дать плоды.

Ух ты! Я представила, как мы выглядим со стороны. Арш в елового цвета одеждах, и я на его фоне в тёмно-алом платье, постепенно расширяющемся книзу. Как перевёрнутый цветок.

В компании замечательных, добрых и очень вежливых наагасаха Шашеолошу и наагасахиа Лаодонии я не ощущала себя глупой или испуганной. С ними было уютно. И когда они нас покинули, я искренне расстроилась. К тому же к наагасаху Шашеолошу сильно тянуло мою звериную сущность. Я знала, что он оборотень, а мой маленький зверь тянулся к любому взрослому оборотню.

После них приполз наагасах Ва́йриш, их сын. Он вызвал у меня очень