Ведьма для ректора-оборотня - Майя Мур

Голос Юсупова звучал разумно, логично, успокаивающе — и это бесило больше всего. Человеческая половина Александра понимала его правоту. Но Волк внутри рычал, требуя немедленно броситься туда, вырвать свою самку из логова, разорвать всех, кто посмеет ей угрожать.

Кофе, принесенный Люциндой, стоял нетронутым. Александр впился взглядом в карту, мысленно уже прокладывая маршрут.

— Сколько времени потребуется вашим людям, чтобы добраться туда?

— Не более получаса.

— Полчаса… — Александр сжал кулаки так, что костяшки побелели. Тридцать минут, и его женщина будет в чуть меньшей опасности, чем сейчас.

* * *

Анна

Анна медленно осмотрелась, анализируя защитные чары дома. Окна и входная дверь были запечатаны мощными блокирующими заклятиями, но с одной странной особенностью — они реагировали только на попытки открыть их изнутри.

«Любопытно,» — подумала она, — «словно Ольга боится, что кто-то попытается сбежать, а не проникнуть внутрь.»

Межкомнатные двери вообще не были защищены — ни слежения, ни прослушки, ни наблюдения. Такая беспечность удивила опытную ведьму-следователя.

«Или она слишком уверена в себе… или просто перестала осторожничать со временем. Скорее второе.»

Это означало, что она могла спокойно отправить шефу Капсулу Конфиденциальности — Ольга ничего не заметит.

Но настоящий интерес вызывал погреб. На его люке Анна обнаружила те же следящие чары, но опять же — только на открытие изнутри.

«Значит, снаружи можно спокойно зайти… но отпереть изнутри без ведома хозяйки невозможно.»

Ее пальцы осторожно провели по краю люка, изучая магические узоры.

«Что ты там прячешь, Ольга Викторовна? И почему так боишься, чтобы это не вырвалось наружу?»

Сердце участило ритм, когда Анна представила, что может найти в этом подземелье.

«Нужно вскрывать», — мысленно решила Анна. Время работало против нее.

Она сосредоточилась, проводя пальцем по люку. За каждым движением оставался огненный след, складывающийся в сложную магическую фигуру. Когда последняя линия замкнулась, узор вспыхнул ослепительным светом и — щелчок! — замок поддался.

Вниз уходила узкая лестница, тонущая во тьме. Анна схватила одну из парящих сфер и отправила ее в подвал, освещая путь.

То, что она увидела, заставило ее застыть на месте.

В углу стояла металлическая кровать с панцирной сеткой вместо матраса. На ней, прикованный извивающимися магическими лентами, лежал изможденный мужчина. Его впалые щеки, иссохшая кожа, колтуны в некогда пшеничных волосах — все говорило о довольно солидном сроке плена.

— Иван Иванович… — едва слышно прошептала Анна, узнавая пропавшего преподавателя.

Она осторожно приблизилась, касаясь его плеча:

— Иван Иванович?

Мужчина застонал, его веки дрогнули:

— Настя… ты пришла?

— Я не Настя. Вы понимаете, где находитесь?

Глаза Шмидта помутнели:

— Ты… не Настя?

— Нет! Вас похитили. Вы помните, что случилось? — Анна быстро осматривала путы, отмечая сигнальные чары. Освободить его сейчас было опасно.

— Я сделал ей предложение… — его голос звучал как скрип ржавой двери.

Анна сжала губы.

«Обезвоживание. Истощение. Помутнение сознания», — анализировала она, — «Нужна вода с Зельем Ясности, но понемногу».

Быстро поднявшись наверх, она вернулась с кружкой и чайной ложкой.

— Пейте медленно, — осторожно поднесла она ложку к его потрескавшимся губам.

Шмидт с жадностью проглотил, но уже со второй ложки начал кашлять.

— Тихо, тихо… — Анна придерживала его голову. — Еще немного, и я найду вам еды.

Ее глаза метнулись к люку. Время еще было.

Каждый глоток воды с Зельем Ясности возвращал Шмидта из пучины безумия. Его взгляд прояснился и было видно, что он обрел способность более-менее ясно мыслить.

— Кто… вы? — хрипло прошептал он, с трудом фокусируясь на Анне.

— Иван Иванович, я Анна из отдела ВЕДЬМА. Расследую ваше исчезновение.

— Настя… — в его голосе прозвучала такая тоска, что у Анны сжалось сердце. Даже в этом состоянии он думал только о ней.

— Она жива. Мои коллеги присматривают за ней.

— Слава богам! — он попытался приподняться, но путы удержали его. — Сколько я здесь?…

— Больше месяца.

— Она же… ей нельзя волноваться! — его глаза расширились от ужаса. — Настя ждёт ребёнка!

Анна сжала его руку:

— Скоро вы сможете встретиться. Всё закончится.

Она намеренно не стала рассказывать ему правду о том, что сделала Ольга с Настей и их ребенком, сейчас это могло окончательно подорвать его рассудок.

— Иван Иванович, слушайте внимательно. Я не могу освободить вас сейчас — Ольга сразу узнает. Но мне нужно задать вам несколько вопросов. Потом я погружу вас в сон, чтобы она ничего не заподозрила.

Он кивнул, стиснув зубы от боли.

— Что связывало вас с Ольгой?

— Мы… были любовниками, — Шмидт с трудом подбирал слова. — Просто встречи… Без обязательств. Я думал, нас обоих это устраивало…

Его дыхание участилось.

— Потом я встретил Настю в литературном клубе… И всё. Влюбился. До безумия. Больше никого, кроме нее, не видел. Но Ольга… — он закашлялся. — Она взбесилась. Хотя сама всегда говорила, как ценит свою свободу… Я окончательно прекратил все наши отношения и начал встречаться с Настей. А когда Ольга узнала, что мы ждем ребенка…

Анна видела, как боль искажает его лицо.

— Она вызвала меня «поговорить»… Извиниться за свое поведение и слова. А потом… — его голос сорвался. — Одно мгновение — и я очнулся здесь.

В его глазах стоял немой вопрос: «Почему?». Ответ на который Анна уже знала — Ольгу погубила не любовь, а уязвленное самолюбие.

— Спите сейчас, — мягко сказала Анна, начиная заклинание. — В следующий раз, когда проснетесь,вы будете уже в безопасности.

Ее пальцы нарисовали узор у его виска. Шмидт закрыл глаза, его дыхание выровнялось.

Анна встала, окинув подвал последним взглядом. Теперь она знала достаточно. Осталось только дождаться Ольгу… и закончить это раз и навсегда.

Она выбралась из подвала, прихватив сферу-светильник, и заперла его снова заклинанием. Отправила Капсулу Конфиденциальности шефу, указав в записке, что Шмидт жив, описала характер их с Ольгой отношений. И попросила подготовить для него медицинское сопровождение.

Немного отдышавшись, Анна прошлась по комнате и остановилась напротив небольшого зеркала, висящего на стене. На нее по-прежнему смотрело лицо студентки Марии. К счастью, ей успешно удавалось удерживать другую личину в течение дня.

* * *

Александр

Кабинет Юсупова казался Александру тюремной камерой. Он метался по комнате, сжимая очередную чашку кофе — десятую, если не двадцатую за этот бесконечный день. Люцинда, ангельски терпеливая, продолжала подносить бодрящий напиток чашка