Цветок зверя - Шелби Мануэль

готовая к тому, что он снова перенесет меня на другую планету. С той долей уверенности, в которой он нуждался, он отпускает мои ноги и выходит, разворачивая меня прежде, чем я успеваю удержаться на ногах.

Воспоминания о том, как он впервые прикоснулся ко мне в душе, вспыхивают в моей голове. Он был в нескольких секундах от того, чтобы погрузить в меня свой член, но остановился по моему слову. Он переступил многие мои границы дозволенного. Больше, чем все эти преследования и похищения. Он — первое, что по-настоящему напугало меня. Привел в ужас. Заставил меня думать, что я в нескольких минутах от смерти. Но никто никогда не любил меня сильнее, чем он.

Я хлопаю связанными руками по дереву, когда он притягивает наши тела ближе. Он впивается пальцами в мои бедра и делает глубокие, прерывистые вдохи мне в шею. Если он сейчас остановится, я могу умереть.

— Теперь каждая частичка тебя для меня. Ты поняла? — он шепчет мне на ухо, откидывая мою голову назад за волосы. Я киваю, не в состоянии произнести ни слова, пытаясь снова ввести его в меня, но он позволяет своему члену проскользнуть по моим губам, пропитываясь моим возбуждением, вместо того чтобы войти в меня. Разочарованный, нуждающийся стон вырывается из моего горла, и он опускает руку на мою ягодицу.

— Пожалуйста, — стону я, когда он хватает меня за подбородок и наклоняет мою голову к себе.

— Мое тело горит, когда ты умоляешь меня. Я отдам тебе все, Ана. Но я собираюсь взять все, что ты можешь дать. — Его хриплый, командный голос смягчается почти до шепота, когда он на мгновение закрывает глаза. Я заставляю себя оставаться на ногах, хотя чувствую себя опьяненной блаженством и желанием.

— Возьми меня. Сейчас, — я выдыхаю свое требование, и его губы растягиваются в садистской ухмылке, которая начинает сводить меня с ума.

Он отводит мои бедра назад, заставляя меня выгнуться, и затягивает веревку вокруг моих запястий. Он скользит рукой вниз, чтобы обхватить свой ствол, и у меня перехватывает дыхание, когда он прижимает толстую головку своего члена к моей заднице. ДА.

Я расставляю ноги в стороны, готовясь, пока он гладит себя, покрывая остальную часть члена моим возбуждением. Дрожь пробегает по мне, когда он плюет на него. Когда головка его члена скользит в меня, он прерывисто выдыхает, а его рука скользит вверх по моей спине, чтобы обхватить изгиб моего плеча. На секунду я боюсь, что он собирается погрузиться в меня полностью, потому что, черт возьми, это чертовски больно, но на какое-то мгновение он остается совершенно неподвижным. Когда он начинает осторожно, мучительно дюйм за дюймом входить в мою задницу, воздух из моих легких испаряется.

Я испускаю долгий, прерывистый вздох, когда его мучительно медленные толчки заставляют меня прижиматься к нему в ответ. Всеобъемлющая, заполняющая боль, которая пронизывает меня насквозь, все еще не позволяет мне сделать полный вдох, но что-то внутри меня хочет от него боли.

Схватив за плечо, он притягивает меня обратно к себе, скользя в меня последними несколькими дюймами своего члена, вырывая из меня пронзительный крик. Наше хриплое дыхание заполняет тишину, которая следует за этим, пока он остается во мне, растягивая так, как я никогда не испытывала. Он прижимает наши горящие тела друг к другу, пока блаженно болезненный фейерверк проносится сквозь меня.

— Ты была создана для меня, — его шепот у моей шеи вырывается прерывистым дыханием, и дрожь пробегает по моему позвоночнику.

Медленно он отстраняется и снова погружается глубоко в меня, заставляя меня схватиться повыше за дерево, когда крик вырывается из моего горла. Он задает устойчивый темп, позволяя мне привыкнуть к вторжению, пока мы оба тяжело дышим.

Его руки жадно исследуют мои изгибы, касаются груди, спускаются по бедрам, обводят шею сзади, прежде чем скользнуть в волосы, вытесняя воспоминания о любом другом мужчине своими прикосновениями. Никто никогда не мог сравниться.

Однако через несколько минут я хочу его всего. При его следующем толчке я отшатываюсь, посылая электрический разряд через нас обоих.

Его глубокий, дразнящий смех потрясает меня до глубины души за секунду до того, как он хватает меня сзади за шею и сильно толкает, снова лишая воздуха. Он больше не дает мне времени привыкнуть к нему. Он прижимает мою щеку к коре, а другой рукой хватается за мое бедро, чтобы приподнять меня на цыпочки, полностью отдавая во власть своих глубоких толчков.

Он издает садистский стон, когда его жесткая хватка на моем бедре усиливается, притягивая меня обратно к нему, чтобы сильнее насадить его член. Боль от его толчков и его хватки на моем теле продолжает пытаться столкнуть меня с уступа, с которым я не могу справиться, но цунами обжигающего давления, проходящее через меня, удерживает меня на самом краю.

— Черт, вот для чего ты был создан, — стону я со смешком, пытаясь встать, фактически подвешенная на веревке, а его руки крепко держат меня. Каким-то образом мои пальцы ног остаются на земле, несмотря на то, как сильно я дрожу. Убрав свою хватку с моей шеи сзади, он хлопает своей рукой поверх моей по коре, переплетая свои пальцы с моими, чувствуя, что заставляет наши тела стать единым целым.

Его агрессивно-дикий контроль над моим телом не оставляет меня способной ни на что другое, кроме как отдаться ему. Я никогда так себя не вела, но никогда в жизни не чувствовала более похожей на саму себя. Я собираюсь заговорить, но все застревает у меня в горле, когда пронзительный стон вырывается из меня, мои мышцы сжимаются до агонии.

— Ты хочешь большего, не так ли? Я, блядь, дам тебе это. — Его бедра шлепают по моей заднице, и я не могу удержаться от стона, когда он обхватывает меня рукой, чтобы яростно потереть мой набухший клитор. Давление в моем животе возрастает до взрывоопасных размеров, когда мы оба кричим в безмолвный воздух.

— А теперь скажи мне, на что это похоже. — Он кладет другую руку мне на задницу и сильно сжимает, чтобы наши тела соединились. Он прижимается ко мне бедрами, его член погружается в меня, чувствуя, как он растягивает все мое существо.

Я хочу сказать ему, что чувствую, но никакие слова недостаточно сильны, чтобы заглушить жар, разливающийся по мне. Я не знаю, смогу ли сказать ему о любви. Мало того, что мой разум и тело мало на что способны, кроме как просто стоять, но я также никогда раньше не говорила этого партнеру.