Миссия: соблазнить ректора - Ефимия Летова

Я открыла рот, чтобы спросить — и закрыла.

— Именно, лада. У нашего главного вора появился неумелый подражатель, и нет гарантии, что он сделает всё правильно.

— Но что…

— Что мы можем сделать? Не знаю. Провести тотальный досмотр всех в Академии на предмет признаков заболевания… это займёт время и вызовет массу лишних вопросов. Кроме того, мало что даст.

— А если усилия подражателя увенчаются успехом? Если он сам выживет, изготовит яд и убьёт кого-нибудь?

Миар ничего не ответил. И рук не убирал.

— Я спросила, не подходил ли к нему кто-нибудь с подобными вопросами — верлад Грам ответил отрицательно, но потом признался, что ещё до гибели своей внучки читал небольшой курс по ядам в Южной Академии, на факультете Ветров и Пыли. Выходит, лет двенадцать назад — точно он и сам не помнит.

— Я проверю, — Миар выдохнул. — Попробую добыть списки слушателей. Двенадцать лет… значит, не студент.

— Или родственник кого-то из студентов.

Я зевнула. Оставшиеся силы покидали меня стремительно, как крысы — тонущий корабль. Вероятно, нестандартное применение дара было тому причиной.

— Грам советовал мне держаться от вас подальше, — сонно пробормотала я, прижимаясь щекой к груди ректора. — Мрак… какое свинство, что мы так близко и наедине, а у меня совершенно нет сил!

— И он прав. Тебе нужно поспать, Ари. Спасибо тебе, девочка. За всё. Нужно поспать, иначе…

— Но я не хочу! — возразила я, совершенно искренне. Спать не хотелось, хотелось целоваться, стянуть с него рубашку, обнять. Может быть, ещё немного поболтать обо всём, построить версии… Помечтать о том, что никогда с нами не случится.

А потом опять целоваться и трогать друг друга. Везде. Дорога долгая, можно успеть так много!

Я и сама не заметила, как наваливашаяся откуда-то сверху тяжёлая убаюкивающая темнота сморила меня, заставила забыть обо всём. А когда открыла глаза, экипаж стоял у ворот ЗАЗЯЗ, и ректора внутри уже не было.

Глава 39

Громница должна была начаться после всех занятий, вечером — в столовой. Я только удивлённо хмыкнула, на что друзья только пожали плечами: по задумке ректора Лестариса, бального помещения в ЗАЗЯЗ изначально не предполагалось вовсе, так что следовало радоваться тому, что есть.

— А-а-ах! — только и сказала, увидев меня, Шаэль. Сама она, выгнав предварительно возмущённо верещавшего Юса, пришла ко мне ещё до завтрака с добрым десятком платьев — за объективным мнением, какой наряд будет лучше надеть на Громницу. Ни я, ни Юс так и не поняли, почему примерку нельзя было устроить в общежитии для девочек, но отчего-то всем полюбилась именно наша с Юсом комната.

Так уж повелось.

Мне выбирать было не из чего, да и выбор свой я сделала ещё тогда, в Асветоне — судя по восторженным глазам Шаэль, не напрасно. Моё платье было вопиюще неприличным для юной благородной лады Тэйл, но для Ари Эрой — в самый раз. Больше всего мне нравился насыщенный фиалковый цвет ткани, в точности повторявший цвет подаренного Миаром комплекта нижнего белья. Верх — из ажурного гипюра, переходящий в соблазнительно скользящий по телу шёлк, при движении бесстыдно очерчивающий контуры тела.

Подруга пришла в неописуемый восторг, и её искреннее восхищение, с толикой личных сожалений, но начисто лишённое зависти, порождало во мне какое-то тёплое чувство с нотками радости, печали и нежности. Я честно пересмотрела все её наряды — слишком пышные и изобилующие мелкими деталями, какими-то бантиками, кружавчиками, пуговками и вышивками, они совершенно ей не шли. Кроме того, мечтающая превратиться в светлокожую блондинку, подруга выбирала преимущественно светлые оттенки ткани — голубое, бледно-зелёное, бледно-розовое… На мой взгляд, ей бы пошли яркие, сочные оттенки. В итоге мы остановились на платье цвета топлёного молока, от которого я решительно отцепила всё, что только можно было отцепить, настоятельно посоветовав Шаэль подкрасить только глаза и руководствоваться умеренностью. Сердитый и взъерошенный Юс всё это время мялся под дверью. «Рубашку погладь и почисти ботинки!» — строго сказала я, сосед буркнул что-то про «эти женщины!» — и я одобрительно потрепала его по плечу.

Юс вертелся рядом весь день, утверждая, что мы обязаны пойти вместе, чуть ли не держась за руки — и перед выходом я опять спровадила его в коридор, пригрозив связать, сунуть в рот кляп и оставить в комнате в виде бабочковой куколки до завтрашнего утра, если не угомонится. Оставшись, наконец, в одиночестве, я оделась и привела в порядок лицо и волосы, а потом устало присела на кровать и прикрыла глаза.

Мне не хватало времени и одиночества на осмысление происходящего. Вся эта история с ядами и воровством, наши отношения с Миаром, всё более непонятные, все более близкие и странные… Может быть, попросту не ходить на Громницу? Отсижусь здесь, в комнате, подумаю обо всём, Мрак с ним, с праздничным ужином. Или просто поплачу в подушку… Мне было о чём поплакать.

В дверь заскреблись.

— Ари…

— Ари!

— Ари?

— Ари?!

Я узнала голоса Шаэль, Юса и Ванды. Нет, в покое меня не оставят — а я ещё и Тарину с Кертоном по танцу обещала. Вряд ли забудут. Пришлось с внутренним вздохом открывать дверь и натягивать на лицо улыбку.

* * *

И всё же праздничная атмосфера окутала меня, подхватила и понесла, стоило мне только появиться в неузнаваемой столовой, которую теперь и столовой-то называть было кощунственно — зал полностью преобразился. Когда и как Миар это всё проделал, если ещё во время обеда всё было так, как всегда?! Во-первых, зал, и без того внушительных размеров, увеличился чуть ли не вдвое, и не только за счёт исчезновения столов и стульев. Пропала разделявшая «студенческий» и «преподавательский» отсеки стенка, оказавшаяся на деле передвижной перегородкой. А вот столы-то никуда и не делись — стояли вдоль стены, накрытые изумительной тёмно-синей скатертью с россыпью белых пятнышек, похожей на звёздное небо, уставленные огромным количеством тарелок с ломтиками всевозможных сыров и колбас, блюдами с канапе, нарезками овощей и фруктов, полными кувшинами и пустыми бокалами.

Свет в тёмном зале создавали светящиеся шары, фиолетовые и зелёные, несколько лежало на полу, несколько — словно бы зависли в воздухе, световые переливы кружили голову. Наверное, именно поэтому я не сразу заметила ещё одну забавную и прелестную выдумку: посреди пустого зального пространства — я услышала, как Шаэль в который раз восхищённо выдохнула мне в ухо — находилось некое подобие маленького фонтанчика, в котором бурлила явно не