Целительница из Костиндора - Теона Рэй

Чуть дальше строились новые дома. От них еще пахло нагретой солнцем смолой. И свежей выпечкой откуда-то тянуло… Я повертела головой, глянула на распахнутое окно в одном из домов. Там, на кухоньке, пухлая женщина в цветастом переднике перекладывала горячие пирожки с противня в миску, а вихрастый мальчишка лет пяти тряс рукой, явно обжегшись.

– Говорила же – горячие! – проворчала женщина, хлопнув его тряпкой по спине. – Погоди, сядь. Молока налью, и поешь.

Мальчишка недовольно насупился, пробежал мимо окна, собираясь забраться на табурет или лавку, и зацепился взглядом за нечто, стоящее посреди дороги, закутанное во все черное.

– Баб! – заорал он. – Ба, смотри!

– Риддл? – встревоженно позвала я демона. – Нам тут не рады, кажется… Мы их пугаем.

Риддл пропустил мои слова мимо ушей. Привязал лошадей к перилам крыльца и взошел по ступенькам. Я старалась не отставать от него: оставаться на улице одной было еще страшнее!

Женщина, что обещала внуку молока, распахнула дверь и, к моему удивлению, улыбнулась.

– Добро пожаловать в мой дом, Верховный Крайтон.

Она отступила, приглашая его внутрь. Риддл не глядя поймал мою руку и потянул за собой.

– Здравствуй, Ольга.

Женщина под моим ошарашенным взглядом заключила его в объятия. Ее неприкрытая радость была искренней, и внук заинтересовался гостями. Рассматривал нас округлившимися глазами, с разинутым ртом.

Я мялась на пороге, не зная, как себя вести. Риддл, спасибо ему за внимательность, быстро сообразил, что я растеряна, и первым делом представил меня.

– Это Анкари. Анкари, Ольга – моя старая знакомая. Она переселилась сюда лет десять назад.

– Анкари? – Ольга уставилась на меня, и я уже было решила, что и она откуда-то обо мне знает, но она развеяла мою догадку. – Демоница с Огненных земель, не из этих краев?

Я кивнула, но тут же мотнула головой.

– Я целительница из Костиндора. Родилась за завесой, но я не оттуда.

Ольга задумчиво хмыкнула, но больше ничего не стала спрашивать. Пригласила нас к столу, попросила внука пойти поиграть на улице, и тот, сграбастав сразу пять пирожков, довольный умчался. Ему не интересны взрослые разговоры, а вот похвастаться друзьям, что в их доме аж целый Верховный демон гостит, нужно было немедленно. Он выкрикнул это, еще только выйдя на крыльцо.

Я осмотрелась: прихожая сразу переходила в кухню, чистую и уютную. За счет высокого потолка комната казалась просторнее, хотя на самом деле не была такой уж большой. Из мебели только кухонные тумбы, стол у окна, где мы сидели, да диван у лестницы. Все простое, но непривычное – какое-то совсем не деревенское, что ли…

Мне нравилось. Мелькнула мысль, что очень хотелось бы жить в таком доме, где комнаты залиты мягким солнечным светом, в воздухе витает аромат свежеиспеченных пирожков, а не смесь запахов сухих трав и болезней. В нашем с бабушкой доме запах хвори никогда не исчезал.

И хотелось слышать детский смех, доносящийся с улицы через приоткрытое окно, а не шорохи леса и тишину одиночества. У одиночества нет никакого звука, но оно оглушает. Я уже успела его почувствовать, когда ушла бабушка.

Сейчас мысль о том, что я готова была прожить остаток своих дней среди врагов, от которых временами пришлось бы прятаться в лесу, заставила меня вздрогнуть.

Почему же я раньше не знала, что может быть по-другому? Что где-то совсем рядом живут десятки, если не сотни семей таких же демонов, как я? А Клавдия? Ради чего бабуля страдала, и видела ведь, как страдаю я, но не спешила уходить?

– Анкари, – шепнул Риддл.

Я вскинула голову. Передо мной стояла кружка с молоком, на тарелке лежал пирожок. А Ольга – женщина, которая видела меня впервые в жизни, – с тревогой во взгляде повторила вопрос:

– Что с тобой случилось? Я про следы на лице. Упала где-то?

Я дотронулась до щеки, внезапно осознав, что давно думать забыла о шраме на лбу от камня и ссадине на скуле.

– Упала, – глухо отозвалась я. – Да все уже прошло, не болит.

– Ну ешьте, ешьте. Долго, поди, шли?

– Не очень, – ответил Риддл. – Мы вообще-то… Мы насовсем, Ольга. Приютит нас староста, как думаешь?

Ольга рассмеялась.

– Чтоб вам, Верховный, да места не нашлось? Вот скажете тоже! Не стану спрашивать, почему вы пришли, да еще насовсем, мне объяснения не нужны.

– Я бы и не сказал, – усмехнулся в ответ Безликий.

Старые знакомые долго болтали о пустяках, о прошлом, об этой деревне. Я прислушивалась, а в разговор не лезла. Не раз отвлеклась, размышляя, не чудится ли мне. Может, я нанюхалась ядов, а теперь брежу?

Всю жизнь проведя в коконе из зла и обид, я не могла поверить, что он порвался и я выпуталась. Наверное, еще нескоро привыкну к новой жизни. Вздрагивать буду по ночам от стуков и шорохов, как всегда. Бояться, что в спину бросят камень или снова оболгут.

А может, и нет.

Я неверяще косилась на Риддла. Живой, из плоти и крови, не бредовый вымысел. Рядом со мной. Гладит мою руку под столом незаметно для Ольги. Он со мной останется… Он так сказал.

День был насыщенным. После завтрака мы отправились к старосте, и он встретил нас приветливо. Перед Риддлом раскланялся, любую его просьбу прерывал твердым «конечно!».

Так нам предоставили на выбор три дома, которые не отличались друг от друга ничем, разве что расположением. Пока я, все еще пребывая в легком шоке от происходящего, преданной собачкой ходила по пятам за Риддлом, он распланировал наше будущее на годы вперед.

Помимо дома было выделено еще одно помещение – лекарская. Мне вручили ключ от этого помещения и белоснежную накидку, а Ольга радостно трясла мои руки и поздравляла не меня, а деревню с тем, что в ней наконец появилась ведьма-целительница. Демоны почти не болели ничем серьезным, но и обычная простуда никому не приятна.

Я мало что слышала в гуле голосов: обрывки фраз и отдельные слова. В ушах шипело, звенело и тикало. Перед глазами мелькали демоны, дома, какие-то вещи. У Риддла в руках появилась корзина, полная продуктов. Мы то поднимались по ступенькам и здоровались с очередной семьей, то уходили и вновь поднимались, но уже в другие дома.

Я со страхом смотрела в глаза каждому, кто со мной говорил. Искала в них хоть каплю презрения, но видела только участливость.