Сердца трех. Вторая жизнь фармацевта - Марина Сергеевна Орлова

Зная о готовящемся нападении, Тео пошел на опережение и решил спрятать сына там, где его точно не станут искать, сочтя мертвым. Ведь даже предположив, что Рафаэль попал в плен, Старейшины бы решили, что такой гордый эльф, как Раф, скорее лишит себя жизни, нежели станет пресмыкаться перед людьми. Но они недооценили желание Рафа выжить и отомстить, в чем не сомневался родной отец, даже зная, что его выходка может навсегда отвратить от него сына…

Вспоминая чувства Теодора, который нес на себе весь этот груз в одиночку, слезы наворачивались сами по себе. Он столкнулся с непосильной задачей, заранее зная, что станет изгоем и врагом для своей семьи: ненавистным и презренным. Но он был готов принять все и даже больше, лишь бы они жили. Даже если они так никогда и не узнают, чего ему стоило подобное, и какому риску он подвергался каждый день.

Благодаря жертве и стараниям Теодора, Старейшины некоторое время перестали за ним следить, убедившись в его лояльности после того, как тот пожертвовал сыном в их понимании. Именно это дало возможность Тео собирать сведения и компромат, который был способен уличить и уничтожить корыстную верхушку. Но в одиночку он все равно не смог бы это провернуть, потому покорно ждал подходящей возможности.

Теперь же, когда Старейшинам стало известно о том, что Рафаэль жив, они наверняка предпримут какие-то действия, чтобы избавиться и от всей семьи Теодора, дабы прикрыть свои делишки. С Теодором прибили двое из семи старейшин в числе делегации, и они будут наблюдать за нами и не позволят добраться до столицы. Скорее всего, от нас попытаются избавиться в пути. На землях Престонвиля – это делать слишком рискованно. Потому нам нужно их опередить, а для этого нужен кто-то, кто способен перемещаться на большие расстояния и достаточно сильный, чтобы выбраться из того ада живым.

Кажется, я знаю, где сегодня будет пропадать Сэд. Вот только… с чего бы ему сотрудничать?

***

Уже стало смеркаться, когда за окном и в коридоре послышалось движение, предвещающее надвигающиеся новости. Геройствовать я не собиралась, как и совать нос куда не следует. Все равно помочь бы ничем не смогла.

Отчего-то у меня даже не было сомнений, что ситуация разрешится в нашу пользу. Говорило ли во мне безграничное доверие Рафу или пресловутая интуиция, которая подчинялась воле Фортуны, мне было все равно, но этого хватило, чтобы не лезть на рожон и не путаться под ногами.

Так я и провела в одиночестве почти весь день, заедая голод тарелкой фруктов и орехов, которые уже были в комнате.

Ко всему прочему, у меня была еще одна причина лишний раз не высовываться, но о ней думать не хотелось, как и демонстрировать свое состояние.

Все стихло, когда на землю опустилась ночь, а я с трудом могла даже лежать от вновь нахлынувшей боли, которая пронзала все тело от распирающей меня маны. За те дни, что я провела с Сэдом, это чувство почти забылось, но сейчас я была уверена, что прежде было не так больно. Видимо, с каждым днем мое состояние только ухудшается…

А на ум сами собой пришли последние слова Сэда о том, чтобы я забыла про гордость и воспользовалась им. И с каждой волной боли эта мысль звучала все громче.

Именно тогда я и услышала, как в дверь постучали.

– Я не голодна, – из последних сил выкрикнула я, в надежде, что меня просто оставят в покое, но вместо этого дверь в комнату открылась, и показался бледный, осунувшийся даже в тусклом свете луны и уличных фонарей, Раф.

– Я знал, что ты не спишь… – произнес он, а затем, точно в нерешительности, замер, смотря в одну точку, а я подумала, что он не хочет оставаться один. Я же, со своей стороны, не хотела, чтобы Раф видел мое плачевное состояние, с которым помочь мог лишь Сэд. Впрочем, может, присутствие эльфа может облегчить мое состояние? Хоть на ком-то спущу немного маны.

– Садись, – подтянула я ноги, освобождая место для мужчины на постели. Уговаривать его не пришлось, и эльф покорно приблизился. Стиснув зубы, я привстала с места, стараясь не показывать, как больно даже двигаться. – Позволишь? – спросила я для проформы и протянула руку, не дождавшись ответа. Эльф даже не шелохнулся, когда я прикоснулась к его щеке и пустила поток маны, которая почти мгновенно заживила синяки и ссадины на красивом лице после его схватки с Сэдом.

Я наивно полагала, что это принесет мне облегчение, но, учитывая скопившуюся во мне за день энергию, такое слабое заклинание исцеления было точно капля в море, и я разочарованно нахмурилась. Начала забирать ладонь и вздрогнула, когда теплые, слегка шершавые от частого использования оружия пальцы легли на мою ладошку и прижали к своему лицу.

Удивленно посмотрела на Рафа, но тот лишь сидел с закрытыми глазами, прижимаясь лицом к моей ладони, что держал в своей руке.

– Раф? – тихо спросила я.

– Еще немного… – выдохнул он сдавленно, а я заметила, как его брови напряженно сведены у переносицы, а на лбу выступили капли пота. – Я отпущу. Только дай еще немного побыть так… – добавил эльф, открывая уставшие зеленые глаза, и посмотрел на меня долгим тоскливым взглядом. Еще никогда я не видела его в таком подавленном состоянии. Вид он имел совсем разбитый, но подумал обо мне: – Ты очень бледная. Тебе больно?

– Терпимо, – нервно улыбнулась я, чувствуя неловкость от сложившейся ситуации, учитывая и то, что я до сих пор не знала, как смотреть эльфу в глаза после того, что случилось утром. – Почему вы с Сэдом подрались утром? – спросила я тихо, затаив дыхание. – Он тебе что-то сказал?

Меня наградили долгим, пристальным взглядом, а затем мотнули головой.

– Он ничего не говорил.

– Тогда почему?

– Он тебя обидел, – внезапно ответил Раф. Я напряглась, но услышала тихий голос: – Я всегда буду на твоей стороне и уничтожу любого, кто причинит тебе боль. И мне все равно, кто именно это будет и что сделает.

– Ты набросился на него только потому, что я была зла?

– Мне этого достаточно. Он говорил, что будет заботиться о тебе. Пренебрегать и обижать – не позволяется. Я терпел его лишь потому, что он не