Имитация. Насмешка Купидона - Алекс Джиллиан

И если мой строгий босс позволит, то мы поболтаем с тобой за ужином. Если, конечно, он сочтет, что прислуга достойна барского стола. А теперь прошу меня извинить. Не терпится надеть свой фартук, — в глубине зрачков мелькает затаённая горькая обида, и когда она собирается с достоинством королевы, а никак не прислуги, сбежать из гостиной, я хватаю ее за запястье.

— Вы что-то еще хотели, СЭР? — с холодной иронией спрашивает Эби, вызывающе вздёрнув подбородок.

— Я могу помочь с ужином, — понижаю голос до полушёпота. — Ты не обязана…

И тут же жалею о своей слабости. Эби яростно выдергивает запястье из моих пальцев и, приблизившись, тихо произносит прямо в ухо, обдавая кожу теплым дыханием.

— Иди к черту, Джером, со своей заботой, — и удаляется, виляя своей подтянутой худосочной задницей. Хотя вру, никакая она не худосочная… Черт.

— Я хочу такую сиделку, — заявляет Джош, с щенячьим восторгом глядя ей вслед. С моих губ срывается нервный смех. Бл*дь, братишка, я тоже хочу такую сиделку… и лежалку тоже. И, похоже, это еще одна гребаная проблема, ожидающая решения. И учитывая уже имеющийся список, ожидание будет очень и очень долгим.

— У тебя будет два дня, чтобы устать от ее общества, — произношу с улыбкой, направляя каталку брата ко второму выходу из гостиной, ведущему в спальную зону.

— Она красивая и весёлая, — возразил Джош.

— Тебе виднее, — лаконично заметил я.

— И злится на тебя.

— Да, есть немного, — соглашаюсь неохотно.

— Ты обидел Молли?

— Да, — снова киваю. Моего брата невозможно обмануть, но еще сложнее что-то утаить. Он, как рентген, видит насквозь человеческие эмоции.

— Тогда тебе нужно попросить прощения, — серьезно заявляет Джо. Я открываю дверь самой дальней спальни и толкаю инвалидную коляску внутрь.

— Если бы все было так просто, — тихо бормочу я, тяжело вздыхая. — Чисто, как в морге, — добавляю с необъяснимым недовольством.

— Молли — хорошая домработница, — замечает Джош. — Но она не похожа на послушную домработницу.

— Это точно, — смеюсь убрать, а внутри растет тревожное ощущение.

Мне не стоило приезжать сюда. Мы могли прекрасно провести время в любом другом месте. Даже в чертовом доме Дракулы. Однако я привез Джоша в свой пентхаус, где почти целую неделю без единого шанса высунуть нос за пределы квартиры, живет ненавидящая меня всем сердцем, упрямая, сумасбродная девчонка, к тому же оказавшаяся на поверку азартной любительницей карточных игр. Приставленные к Эби охранники десятки раз передавали мне сообщения от нее, но я ни на одно не ответил. У Эби есть все причины для обиды и злости, а у меня ни одной, способной объяснить, какого черта именно я чувствую себя злым и обиженным.

Не думаю, что инцидент с Дрейком, свидетелем которого я стал, был единственным. Ее заигрывания с моей охраной переходят все допустимые границы. Она сама не осознает, как ее раскованная манера поведения наводит мужчин на неверные выводы. Эби флиртует со всеми и делает это естественно, не задумываясь о последствиях. Даже не хочу думать о том, чем могла закончиться игра на раздевание или что там у них еще были за ставки, если бы мы с Джошем не появились вовремя. Дрейк не похож на парня, забывающего ради красивых глаз об осторожности настолько, чтобы пренебречь субординацией и правилами, прописанными в инструкции, но именно это он и сделал. Остается только догадываться, о чем он думал в момент, когда снимал с себя кобуру со служебным оружием, передавая в руки восемнадцатилетней девчонки, и настолько был увлечён процессом, что не заметил, как в пентхаус вошел кто-то еще. Да, бл*дь, это не просто нарушение инструкции, а вопиющая халатность, которая могла стоить им обоим жизни. И ради чего? Чтобы посмотреть на ее сиськи? Или заслужить улыбку? Вот оно разрушительное влияние женского коварства. И неважно, сколько лет искусительнице. Восемнадцать, двадцать пять или сорок. Они всегда умудряются найти способ манипулировать мужским вниманием в своих целях. Даже если эта цель — банальное избавление от скуки.

Похоже, преподанный жестокий урок ничему Эби не научил. Я ехал сюда, намереваясь извиниться за долгое молчание и за отвратительное поведение в нашу последнюю встречу, и многое-многое другое, но она отбила у меня все желание своим поведением и дерзким взглядом, которым смотрела. Если бы не Джош, я бы устроил ей выволочку незамедлительно. Но он здесь, и мне придется держать себя в цивилизованных рамках. Вероятно, сегодня первая и последняя возможность познакомить Эби с моим братом, и я понятия не имею, почему для меня это так важно.

Может, просто стоит отпустить преследующее меня гнетущее напряжение последних дней, в течение которого я постоянно жду звонка от Моро или Зака… или из полицейского участка? Я сообщил Квентину об имеющейся в распоряжении Зака Моргана компрометирующей видеозаписи, и он попросил дать ему время на решение проблемы, и приказал не дергаться. Именно приказал. Не попросил и даже не посоветовал. Моро не был удивлен и не обвинял меня в неосторожности, но тот покровительственный тон, в котором он со мной разговаривал, мне до скрежета в зубах не понравился. И у меня нет другого способа обуздать Зака. Гребаный тупик. И загнал себя в него я сам.

Безумный график работы и подвешенное состояние неизвестности нервирует, доводит разум до глухой ярости. Думаю, не стоит упоминать о том, что я все еще не отошел от истории, которую мне поведал ублюдок Морган, прежде чем вылететь из Майбаха, несущегося на полном ходу. И, наверное, никогда не отойду. Не забуду — точно. Возможно, со временем воспоминания притупятся, как и гнев, пожирающий душу каждую секунду, когда я думаю о Фей, которую усиленно и пока безрезультатно ищут нанятые мной люди. Я не знаю, что сделаю с ней, когда найду. Фей не просто изменяла мне, она предавала, лгала с самого начала. Она подставила меня. Смеялась надо мной вместе со своим любовником. Это ее родители навели на нашу семью Логана Моргана. Прямой вины Фей в том, что случилось семь лет назад, не было, но именно на нее запал Зак Морган и попросил Логана посодействовать, и тем самым навел его на Спенсеров.

Все началось с нее — с Фей Уокер. Мать поступила с ней бесчеловечно, отдав или скорее продав пятнадцатилетнюю дочь богатому плейбою для забавы,