Мой грешный муж - Миа Винси

КОГДА ЭКСКУРСИЯ по дому была закончена, Кассандра предложила показать ему сад.

— Я имею в виду, не весь сегодня, — поспешно добавила она. — Но, возможно, ты захочешь осмотреть мой личный сад…

Джошуа собирался отпустить непристойную шутку по поводу ее личного сада, но она вдруг застеснялась, и вместо этого он спросил:

— Почему бы и нет?

Все еще выглядя смущенной, она провела его через главный цветочный сад, не сказав ни слова, несмотря на то, что переполненные клумбы были впечатляющими для его городских глаз. Они цвели в изобилии красок, и на них жужжали пчелы, бабочки и птицы.

Легкий ветерок трепал его волосы и рубашку — он, конечно же, снял пиджак и шейный платок, наслаждаясь поддразниваниями Кассандры по поводу того, что ему трудно оставаться одетым, — и чихнул всего три или четыре раза.

— Это все твоих рук дело? — спросил он.

— Сад был разбит более ста лет назад, — сказала она. — Я просто дополняю его, и у меня есть небольшая армия садовников, которые выполняют все мои приказы. О, смотри, козлиная борода в цвету!

— Что?

Она указала на фиолетовый цветок с длинными, заостренными лепестками.

— Козлиная борода.

— Что это за название для цветка?

— Отличное название, — решительно заявила она, продолжая свой путь. — У многих цветов есть такие названия. Есть Гусиная лапка, Жирная курица, Деловитая Лиззи. А, Чертов шнурок, Чихалка, Ниппельворт…

Он расхохотался.

— Ты просто выдумываешь все это сейчас.

Но ей было не до смеха. Она провела его за изгородь в уединенный сад размером с просторную гостиную и остановилась, нервно сплетя пальцы.

Он понял, что это место имеет значение. Поэтому он прошел в центр и как следует огляделся. Сад был скрыт высокой живой изгородью, а выложенная камнем дорожка вилась между островками разноцветных клумб к небольшой беседке со скамейкой. Другая дорожка вела к фонтану, где была изображена статуя соблазнительной, почти обнаженной женщины, стоящей в большой ракушке и наливающей воду из кувшина.

— Я имею в виду, — поспешно продолжила она, — это всего лишь маленький садик, и он ничем не отличается от остальных, но…

— И давно он у тебя? — спросил я.

— Когда мы были детьми, мама подарила нам всем садовый участок, но я была единственной, кому это понравилось, — сказала она. — Со временем я присоединила их все и превратила в свой личный сад. Я начала, когда мне было лет десять, и, продолжила дополнять его.

Он брел по дорожке, проводя рукой по цветам, мимо которых проходил, впитывая щебет птиц и журчание фонтана. Клумбы были щедро засажены растениями, за ними тщательно ухаживали, и они были так полны разнообразия, красок и жизни, что он мог любоваться ими весь день. Живые изгороди отгородили его от мира, даже от времени, и дразнили его мыслью, что они одни на свете.

— Это ты? — спросил он, изучая статую. — Она выглядит довольно неприлично, тебе не кажется?

Она шлепнула его по животу.

— Перестань вести себя как ребенок. Она прекрасна.

В ее глазах появилось отстраненное выражение, когда она пошевелила пальцами под струями воды.

— Она вдохновлена Аретузой, поливальщицей. Мама купила ее для меня в Лимингтон-Спа. Я жаловалась, что мне никогда не уделяют внимания, и тогда мама взяла меня с собой в специальное путешествие, только для нас двоих, и, когда она купила это, она сказала мне, что любовь подобна бесконечному источнику, где вода течет, течет и течет. Она сказала, что любовь никогда не иссякнет, и не важно, сколько любви тебе нужно, ее всегда будет больше.

Внезапно Джошуа понял.

Сестры Кассандры были такими красивыми и жизнерадостными, что по сравнению с ними она казалась себе невзрачной и скучной, несмотря на то, что была хорошенькой, остроумной и всеми любимой. Поэтому она выделила себе место в саду, где ей не приходилось конкурировать. Даже сейчас, когда она была фактической главой семьи, она не претендовала на то, что принадлежало ей по праву. Здесь, и только здесь, она чувствовала себя самой собой.

Ощущение, похожее на сон, исчезло. Его мысли были такими же острыми и ясными, как всегда, и он был безумно рад, что пришел.

— Тебе нравится? — застенчиво спросила она.

Он притянул ее к себе.

— Очень нравится. Это так похоже на тебя.

— А дом? Тебе нравится твой дом?

Он проигнорировал слово «твой», посмотрев на сад новыми глазами.

— Я полагаю, мы должны увидеть кого-то в его собственном доме, чтобы понять его, — сказал он.

— Возможно, если бы я увидела твой дом в Бирмингеме, я бы поняла тебя. Твою преданность своей работе, твою любовь к металлу.

Она не увидела бы там дома. Она увидела бы пустой дом, место, где он спал и переодевался. Его настоящим домом было пространство в его голове, где он хранил свою работу, единственную вещь, которую никто никогда не мог у него отнять.

Она показала ему важную часть себя; он был должен был дать ей кое-что взамен.

— Я никогда не питал особой любви к металлу, — сказал он. — Это просто то, на чем я остановился. Но я восхищаюсь алхимией кузнеца, тем, как человек может сгибать железо по своей воле. С помощью тепла и давления можно изменить саму природу вещей. Из куска руды или лома можно выковать что-то мощное, полезное или красивое. Что-то прочное, цельное, долговечное. Мне нравится эта идея.

— А это Бирмингем, — сказала она.

— Да.

Она отстранилась от него, зашла в беседку и откинулась на спинку сиденья. Она сняла шляпку и положила ее рядом с собой, затем закрыла глаза и подняла лицо. Послеполуденный свет ласкал ее нежную кожу и рыжие пряди в волосах, и ему захотелось навсегда запечатлеть это зрелище.

Затем она открыла глаза и улыбнулась, и он сел рядом с ней на сиденье.

— Это твой дом, — сказал он.

— Он твой.

— Забудь, что говорит закон. Ты заслужила этот дом.

Его охватила внезапная ярость на ее семью.

— Ты его любишь. Ты управляешь им. Ты заставляешь его работать. Твоя семья слишком глупа, чтобы понять это, но ты им нужна. И ты тоже этого не замечаешь. Твои сестры последовали за тобой в Лондон.

— Они отправились в Лондон, чтобы быть непослушными.

— Нет. Они приехали, потому что не знают, как жить без тебя. Ты — центр этой семьи. Ты сплачиваешь их. Ты глава этой семьи и ее сердце, и этот дом — твой. Заяви на него свои права. Перестань отказываться от своего пространства. Борись за то, что принадлежит тебе. Выгони свою мать из хозяйской комнаты