Проклятый мастер Гуэй - Яо Син

Трясущимися от старости руками он достал из рукава письмо и протянул его демону. – Писарь приходил, сказал, что потерял вас и догнать все никак не мог, запыхался, бедный.

– Юэр, – с обожанием произнес Ми Хоу и аккуратно, с трепетом и волнением, сломал печать.

Сяо Ту был весь внимание, ведь обезьяна пообещал, что писарю несдобровать, если сестрице Юэр его стихи не понравятся.

– Юэр, – повторил Ми Хоу, еще сильнее расплываясь в улыбке и самозабвенно перечитывая письмо. Потом он и вовсе вышел с ним на улицу.

– Поздравляю, – усмехнулся Гуэй, обращаясь к Сяо Ту, – твой талант обрел заслуженное признание.

Сяо Ту не подал вида, но, отвернувшись, и сам расплылся в улыбке.

– Если вы готовы к перерождению, – сказал мастер призракам, – мы можем вам помочь.

Старик подошел к старушке, взял ее за руки и посмотрел жене в глаза.

– Хочу, чтобы и в следующей жизни мы были вместе.

Старушка тихо заплакала.

Согласившись, они повели мастера и Ми Хоу туда, где находятся их кости. С ними попросился и Сяо Ту.

– Не боишься? – усмехнулся Ми Хоу.

– Цзянши, вутоу гуй, ба цзяо гуй – все они существуют вне зависимости от того, боюсь я их или нет. И чтобы уметь с ними сражаться, я должен научиться принимать и понимать их природу.

– Мыслишь как прирожденный мастер.

– Но мастером я быть не хочу.

Они тем временем подошли к приоткрытой двери отдаленной комнаты.

– Здесь, – сказал старик.

Гуэй оглядел всех и, убедившись, что все готовы, открыл ее.

– Четыре дня и четыре ночи я не мог оставить мою дорогую жену, – произнес старик. – Наконец Небеса сжалились надо мной… Так мы вместе и лежим.

На кровати и впрямь, держась за руки, лежало два тела. Ни при жизни, ни после смерти они не расстались…

Прощальный ужин решили устроить сегодня. Главный зал немного преобразился. Воодушевленный письмом, а может быть, и историей стариков, Ми Хоу был самой вежливостью и галантностью, помогая старушке прибрать и украсить зал свечами, дорогой, но изъеденной молью тканью и символами удачи. В этом им помогал и Сяо Ту, как только высохли его штаны.

Позже демон со стариком отправились в деревню раздобыть для обезьяны немного мяса. Старушка начала выпекать сладости, а Сяо Ту и Гуэй набирались сил.

– Мастер, – прервал медитацию писарь. – Простите, но могу я вновь попросить у вас гадание?

– Какой же вопрос тебе не дает покоя?

– Когда я увидел, насколько сильной была любовь этих стариков, я невольно вспомнил мою Мэй Мэй, – с грустью произнес Сяо Ту. – Я хочу знать! – выпалил он и добавил тише: – Хочу знать, сможем ли мы быть с ней вместе. Я верю вам и Ми Хоу…

– Но боишься. Понимаю. – Гуэй расправил рукава и потянулся за своей сумкой. – Хорошо. Но сегодня я не стану пользоваться картами, чтобы не спутать их внутреннюю энергию и внешнюю энергию природы, – с этими словами мастер достал три медные монеты. – Дай мне лист. Составим гексаграммы сами.

Сяо Ту было велено как можно точнее задать интересующий его вопрос и шесть раз подбросить монеты. Мастер же тем временем выводил на листе бумаги линии. Когда бо́льшая часть монет падала лицом, он чертил сплошную, когда тыльной стороной – прерывистую.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Сяо Ту.

– Тебе нужно оставаться спокойным, – ответил мастер. – Все идет своим чередом, – подытожил Гуэй и бросил лист в жаровню.

– И все? – недоумевал Сяо Ту. – Но я так и не понял, что это значит.

– Не ищи в «Книге Перемен» точных ответов. – Мастер ткнул пальцем ему в лоб. – Учись думать и толковать сказанное.

– Значит, просто нужно ждать? – задумался Сяо Ту. – Но тогда чиновник Ян точно заберет у меня Мэй Мэй!

– Ты неверно мыслишь. Я говорил тебе уже, что есть энергия внутренняя, а есть внешняя. Как бы человек ни старался, а сопротивляться внешней – все равно что дуть против ветра. Если приложишь силы не туда, они пропадут даром, если будешь скор в своих желаниях – потеряешь и то, что имеешь. Не торопись. Все, что тебе нужно, у тебя уже есть.

– Правильно ли я понял, – начал размышлять Сяо Ту, – вы говорите о том, что у меня уже есть все, чтобы спасти Мэй Мэй? Вы и Ми Хоу! И главное – время. И теперь мне нужно только немного подождать, чтобы наш план сработал?

– Если ты говоришь об этом, значит, так и есть. Я повторю: гексаграммы не дают тебе прямого ответа, только предостережение о внешнем. А ответ находится в тебе – во внутреннем.

– Я понял! Спасибо!

Сяо Ту поклонился и побежал помогать на кухне, а Гуэй вернулся к медитации.

Опускались сумерки.

Теперь у плиты творил волшебство Ми Хоу.

– Сяо Ту, попробуй. – Он протянул писарю палочки с кусочком говядины. – Это был самый здоровый бык в деревне.

– На что ты его купил? – поинтересовался Гуэй. – У тебя же денег нет. Опять людей обокрал или обманул?

– Грех за подарок обманывать. Я же в благодарность! Юэр уж очень твоя писанина понравилась. – Он растянул губы в улыбке. – Купил, конечно. Сяо Ту, ты же напишешь еще?

– А все время у меня деньги клянчишь, – возмутился Гуэй.

– Потому что ты богатый, а я бедный!

– С твоими тратами и я бедным скоро стану, – возмутился Гуэй, отнимая кусочек мяса перед самым носом Сяо Ту и отправляя его себе в рот. – По-твоему, так нужно готовить мясо?

– А что тебе опять не так?

– Крахмала слишком много добавил.

– Я готовлю так! – запротестовал Ми Хоу. – А твое слишком сухое получается.

– Сухое? Сейчас ты за свои слова ответишь, – подвязал длинные рукава Гуэй.

…Всего через пару часов Ми Хоу упрашивал, по всей видимости, уже умирающего писаря:

– Сяо Ту, попробуй еще кусочек!

– Не могу, – тяжело дыша, отмахивался Сяо Ту. – Прошу, пощадите.

– Сяо Ту, ты самый добрый человек, – сыпал комплиментами обезьяна. – Самый талантливый писарь! Самый сильный и красивый, ну еще кусочек…

– Сяо Ту, лучше мое попробуй, – теперь упрашивал и Гуэй. – Вкусно же!

– Мое вкуснее!

– Все вкусные, – перекатившись, пополз из кухни Сяо Ту…

В зале потрескивали свечи. На столе в высоких блюдцах стояли подношения предкам. Старики молились о своем хозяине, несправедливо обвиненном и вынужденном закончить свои дни в совершенном одиночестве, вдали от детей и внуков. Как, впрочем, и сами старики.

Сяо Ту, преисполненный тоски и благодарности, играл на флейте в память о «большом медведе». По поместью разливались печальные, стройные ноты.

Ми Хоу и Гуэй бросили в жаровню последние бумажные деньги.

– Благодарим вас, – поклонились старики мастеру, демону и писарю. – Ваша о