Проклятый мастер Гуэй - Яо Син

– А как же «и умереть в один день»? – уточнил Ми Хоу.

– Ты хочешь умереть лет через шестьдесят? Когда Сяо Ту исполнится восемьдесят?

– Нет, – резко ответил демон.

Гуэй поднял чашу и, осушив ее, разбил.

За ним повторили и его отныне младшие братья.

Тогда Гуэй обратился уже к Да Сюну:

– Братец. Твоя душа наполнена ян. Ты доблестно сражался на поле боя. В своей жизни ты был защитником, остался им и после смерти. Но Сяо Ту возмужал. Теперь в нем крепнет собственная ци. Потому тебе больше нет надобности задерживаться в том мире. Позволь нам с Ми Хоу позаботиться о нашем младшем брате. Клянусь тебе, что стану защищать его, подобно тебе, не жалея своей жизни.

Из груди Сяо Ту появился маленький огонечек и ненадолго задержался возле юноши.

– Прощай, Да Сюн, – сказал Сяо Ту, не сдержав слезы. – Клянусь, я буду защищать родителей и сестер. Доверься мне.

Вытерев лицо рукавом, Сяо Ту наблюдал за тем, как огонек поднимается все выше в небо.

– Уверен, – отозвался Гуэй, – в следующей жизни Да Сюн будет вознагражден. Он это заслужил.

Гуэй и Ми Хоу, возвращаясь в дом, похлопали юношу по плечу. Сяо Ту же остался еще на какое-то время в саду, прощаясь с любимым старшим братом, защищавшим его и при жизни, и после смерти. С братом, с которого он поклялся брать пример…

* * *

Прощание же со стариками вышло немного скомканным, поскольку вернувшийся из деревни Ми Хоу сообщил:

– Все, надо бежать, монах догоняет.

– Что значит бежать? – уточнил Гуэй.

– Я демон. Как еще бы я монаха сюда привел?

– Ми Хоу, – жмурился Гуэй, словно от боли. – Ну почему порой ты такой дурак?

– Ты хоть немного чувство благодарности испытать можешь?

– Идите, – подгоняла их улыбающаяся старушка. – Да даруют вам Небеса счастье и удачу.

– Господин, – поклонился Сяо Ту старику, – скажите, как вы поняли, что рядом с этой женщиной хотите умереть и переродиться?

– Не знаю, – засмеялся старик. – Она сказала, что так надо, а я и не хотел возражать.

Как только они отправились дальше, Сяо Ту задался вопросом: хотел бы он так же, как старики, вместе с Мэй в старости умереть и переродиться?

– Мастер, а хотели бы вы любить кого-то так же сильно? – поинтересовался у Гуэя юноша.

– Я еще не встречал настолько великой любви, – поделился мастер. – Разве только, когда ею были наделены безумцы.

В разговор вмешался Ми Хоу:

– Чтобы жена мною еще и в следующей жизни командовала? – хмыкнул он. – Другое дело – дружба. Мастер, ты же будешь счастлив встретить меня в следующей жизни?

– Не боишься, что сестрица Юэр узнает? – усмехнулся Гуэй. – Из всех тебе знакомых людей и демонов, полагаю, только она была бы этому рада. Мы же все сыты уже и в этой жизни.

– А еще братом назвался, – недовольно цыкнул Ми Хоу. – Сяо Ту, а ты? Был бы мне рад?

– Конечно, – ответил писарь, все так же широко улыбаясь.

Сейчас он был счастлив. Ведь душа Да Сюна отныне была в безопасности и обрела покой, а сам Сяо Ту обзавелся сразу двумя могущественными старшими братьями, и сейчас они снова направлялись в Ганьсу, хоть по ошибке мастера и потеряли несколько дней.

– Раз вы стали братьями, – предположил Ми Хоу, – значит, Сяо Ту тебя простил?

– Все люди совершают ошибки, – философски отозвался мастер.

– Но не все они намеренные, правда? – вновь усмехнулся Ми Хоу. – Между братьями ведь не должно быть тайн. – Злорадно оскалившись, Ми Хоу прибавил шагу. – А Сяо Ту отныне нам не чужой.

– Намеренные? – уточнил Сяо Ту, вопросительно глядя на мастера.

– Перепившая уксуса[64] обезьяна, – процедил Гуэй.

– Мастер, – растерянно спросил Сяо Ту, – неужели это правда? Вы намеренно привезли нас в Сычуань?

– Из двух зол я выбрал наименьшее, – коротко ответил Гуэй.

– Но мы же должны спасти Мэй Мэй… – В голосе юноши звучали непонимание и неподдельное глубокое разочарование.

В его глазах Гуэй всегда был мудрым и непревзойденным мастером. Недопонятым, отвергнутым гением и истинным героем в душе. Поэтому он вовсе не ожидал узнать, что тот его подлым образом обманул. И ради чего?

– Когда я говорил, что эта дорога мне незнакома, – в груди Сяо Ту вспыхнул гнев, – вы говорили, что мы едем иной. Вы знаете, как для меня важно спасти Мэй Мэй, но обманули мои глаза и уши. Зачем?

– Ты ослеплен своим безрассудным геройством, – сухо заметил Гуэй. – Даже не любовью. Потому мне тебя было не переубедить. Но и оставить тебя одного я не мог.

– И после этого вы клялись пред душой Да Сюна?

– Может быть, и Да Сюн понимал, что мое задание важнее? – Несмотря на хлесткие слова, тон Гуэя звучал мягко. – Прости меня, брат Сяо, – мастер поклонился. – Я намеренно ввел тебя в заблуждение. И, возможно, был не прав. Но Небеса нам благоволят. Мы успеем. Поверь, так лучше и для тебя самого…

– Нет, не лучше! – разгневался Сяо Ту. – Я ошибся. Вы жестокий человек и истинное зло! Дальше я пойду один!

Вцепившись в свою сумку, он широким шагом направился к большой дороге, обогнав демона и даже на него не обернувшись.

* * *

Глубокая ночь. Ноги заплетались в траве. Кто-то бежал, тяжело дыша.

За деревьями мелькнули светлые одежды. Монахи настигали.

Не в силах бежать дальше, неизвестный, лицо которого было скрыто в тени капюшона, совершил пас, вкладывая в него почти все остатки истощившейся за время погони энергии.

Монахи, не заметив беглеца, проскользнули мимо.

Он же бесшумно и легко вернулся по своим следам назад и воспарил к холму, за которым исчез.

– Тон Тон, – тихо позвал он. – Тон Тон.

Неизвестный осторожно ступал по тропе.

– Тон Тон…

Перед ним возникла невероятно красивая девушка.

– Чего тебе?

– Пришел за долгом, – ответил Гуэй, снимая с головы капюшон накидки.

– Какой долг? Ты еле дышишь! Или хочешь забрать мою жемчужину? – Она отпрянула.

– Сдалась мне твоя жемчужина, – перебил ее мастер. – Мне нужно, чтобы ты нашла Фо Шана.

– Почему сам не можешь?

– Потому что он на горе, а я и так пересек границу Сычуани.

– Что буддийский монах делает на даосской горе?

– У него и спросишь, – улыбнулся Гуэй. – Передай ему письмо, – он протянул лисице запечатанный лист. – Пусть прибудет в Ганьсу. Ни одно из моих посланий не дошло. Поэтому вся надежда на тебя. – Он вдруг стал серьезным. – Боюсь, дела у нас будут совсем плохи.

– Почему ты просишь меня?

– Потому что ты мне должна.

– Я просила у тебя помощи лишь однажды, а расплачиваюсь уже пять лет.