Дочь Ледяного Дракона. Турнир - Ника Эйра

– Свободное время? Любит? – Мири вдруг рассмеялась, а я вспомнила наш вчерашний разговор. И от чего-то стало горько. – Артефакты – это ответ на практически все ваши вопросы. И любит, и занимается этим всегда. В Академии артефакты, дома артефакты, друзья и знакомые артефакты. Единственное, что есть в её жизни не из артефактов – это я. Всё чаще мне кажется, что я лишь досадное недоразумение. Где-то система дала сбой.

– И как давно вам стали приходить в голову подобные мысли? – уточнил Дан.

– Они всегда периодически возникали, – пожала плечами Мири и печально качнула головой. – Но это скорее мои детские обиды. Мама очень увлекающаяся натура. Артефакты для неё как воздух. Она не может жить без этого. Отвлечь её, когда она начинает что-то новое, вообще не реально.

– В последнее время Ваши с матерью отношения не поменялись? Может, что-то необычное в общении… или в Вашей матери? – вновь отец нахмурившись.

– Не знаю. В последнее время, может, немного нервной стала… Иногда. В целом как обычно. Я болезная была в детстве. Она долго не могла заниматься любимым делом. Потом я подросла, и все улеглось как-то. Мама – гениальный артефактор, а у гениев часто бывают странности.

– Хорошо. Ты сказала, что твоя мать стала нервной иногда. В чем это выражается? – продолжил допрос отец. По-другому назвать не могу.

– Ну, пару дней назад, когда она решила проверить и подпитать мой амулет, она была нервной и чуть дерганой. Тогда я спросила, все ли у неё хорошо. Она рявкнула, что это не мое дело, – вздохнула Мири, отворачиваясь. Ей явно было не приятно отвечать на столь личные вопросы. Но она не глупая девочка, а значит, уже поняла, что у отца и Дана есть какие-то причины задавать их. – Когда я решила сгладить ситуацию и предложила погулять в городе на выходных, она нервно рассмеялась и предложила прогуляться с Яной, ведь мы так хорошо общаемся. Мне показалось это странным, так как мама обычно не позволяет себе так со мной разговаривать. Я тогда сильно расстроилась и рассказала в общих чертах Яне. Подумала, что раз маме не до меня, почему бы и в правду не погулять с подругой, которая на меня всегда находит время.

– Над чем сейчас работает Элисия? – вклинился Дан, пока я кивала отцу, подтверждая слова Мири о прогулке в выходные.

– Я не знаю. Мама со мной редко делится своими работами, – пожала она плечами, глянув на темного. – Кажется, что-то из последнего было связано с подавлением воли тварей из другого мира.

– Скажите, Мири… Ваша мать не просила как-то навредить моей дочке… или устранить её? – глядя в глаза моей соседке, вкрадчиво спросил отец.

– Нет, конечно, – удивленно, с изрядной долей возмущения воскликнула Мири. – Мама знает, что Яна – моя подруга. Если в начале она скептически отнеслась, не веря, что мы действительно можем поладить, то позже просто смирилась. Кажется, даже была рада, что у меня появились друзья. Что вообще происходит?

– Мири, ты говорила про какой-то амулет? Его делала твоя мама? – влезла уже я, игнорируя её вопрос. Пока... Кажется, с некоторых пор у меня пунктик на амулеты.

– Да. Вот, – она расстегнула пуговку на белоснежной рубашке и достала кулон в виде прозрачной капельки на тонкой серебряной цепочке. – Я не помню своё детство. Мама говорила, что я долго болела. Что-то с магией связано. Тогда она сделала защитный амулет, повесила мне на шею, и я пошла на поправку. Я никогда его не снимаю, а мама периодически напитывает его силой и проверяет.

Мы втроем, не сговариваясь, уставились на амулет. Я действительно увидела защитные плетения, лишь немного вкраплений чего-то непонятного ещё, ну, мне простительно. А вот отец и Дан напряглись спустя несколько томительных минут.

– Дан, ты же можешь позвать Нанта? – уточнил напряженно отец. – На сколько я знаю, он не плохо разбирается в этом. Пусть и не создает сам.

Ещё минут десять ушло на срочный вызов Нанта, и описания в общих чертах, что нам нужно.

– Хм, занятная вещица, – пропыхтел Нант, разглядывая кулон и что-то чертя в воздухе пальцами. – Адептка Виллер, а ваша мать вас точно любит?

– Да что происходит? Мне кто-нибудь объяснит? Вы меня в чем-то подозреваете? Или мою маму? – со слезами на глазах переводила она растерянный взгляд…

Отец кивнул, видимо, и сам понял, что перебор для неё. Обняв подругу за плечи, я рассказала теряющей обладание соседке о кулоне.

– Но я никогда у мамы не видела подобного. Будь иначе, я бы давно уже рассказала, – задумчиво пробормотала она. – Ты ведь нам показывала рисунок.

– Вполне вероятно, что это очередная личина и сама Элисия не та, кого мы ищем, – высказал свое мнение Нант. – Но вот присмотреть за ней, пожалуй, надо. И самое интересное – кулон.

– Рассказывай, – велел отец, нахмурив брови.

– Он на самом деле защитный, даже скорее лечебный был раньше. Странный по свойствам, но это может объяснить кое-что, добавленное явно позже, – хмыкнул Нант с кривой ухмылкой. – И тут два варианта. Первый – это абсолютно бессмысленная работа. Второй – Мири не человек.

– В смысле? Нант, ты не на сцене, – рявкнул отец. Я, как и Мири, с ним были согласны. Пояснительную бригаду в студию.

– На кулоне чары, блокирующие сущность. Запрещённые, между прочим. Зачем человеку блокировать свою вторую ипостась, которой в принципе нет? – задал он риторический вопрос и, видя наши ошарашенно-неверующие лица, решил добить. – К слову о том, что мать тебя не любит. И мать ли она тебе вообще. Не знаю, кем нужно быть… Есть ещё две функции. Первая – запрет на снятие кулона, подправленный ментальным внушением. По сути, ты сама после наложенного внушения не должна была хотеть его снять. Но… Видимо, что б уж наверняка… на кулон наложили смертельное проклятье, которое как раз таки сработает при снятии амулета.

– Но… я… за что? – я не могла смотреть на Мири. Как же так? Каким монстром нужно быть, чтобы сотворить подобное с собственным ребёнком? Единственное, чем я могла сейчас помочь Мири, это сесть рядом и обнять. Слова тут явно лишние. Никакие слова не смогут заглушить боль внутри от предательства близкого человека.