Жена поневоле - Нинель Лав

ничего кроме закрытого люка. Кира упала на колени и попыталась сдвинуть тяжелую стальную крышку, но крышка не поддавалась. Она отбросила в сторону железяку, все еще сжимавшуюся в ее руке, и повторила попытку, но тут же сообразила, что железякой можно подцепить стальную крышку и сдвинуть с места.

Сунув железяку в щель крышки, Кира налегла на получившийся рычаг, и крышка сдвинулась. Протиснув пальцы в образовавшееся пространство, она потянула крышку в сторону и заглянула в открывшийся колодец.

Темнота дохнула в лицо сыростью и страхом, но лестница (из железных скоб), ведущая вниз, была единственным спасением от надвигающегося огня. За спиной крысиный писк превратился в сплошной вой — заживо горевшие крысы метались по путям.

Не раздумывая, Кира скинула резиновые сапоги, стараясь не смотреть на измазанные кровью подошвы, полезла в люк и стала осторожно спускаться. Пятно тусклого света над головой уменьшалось с каждым шагом, с каждым шагом ее все больше охватывала непроглядная тьма. Через несколько минут вверху над головой, полыхнуло пламя, и посыпался пепел, но Кира была уже в недосягаемости смертоносного огня.

Спуск был действительно труден!

В абсолютной темноте, плохо чувствуя ноги и руки с небольшими остановками, она спускалась все ниже и ниже — неподготовленному человеку вряд ли удалось бы преодолеть столь сложный спуск, хотя в экстримальной ситуации организм человека «выдает» такие невиданные результаты, что в пору вносить их в книгу рекордов Гиннеса.

Стало трудно дышать и останавливаться пришлось еще чаще и дольше отдыхать.

Наконец, тьма стала не такой непроглядной, в нее будто подмешали немного молока.

Кира остановилась, посмотрела вниз и чуть не закричала от радости — снизу пробивался тусклый пучок света. Теперь с каждым шагом пятно света увеличивалось — можно было уже видеть свои руки. Еще несколько десятков железных скоб и нога Киры, не найдя опоры повисла в воздухе.

Лестница кончилась! И Кира спрыгнула вниз.

Она очутилась в точно такой же бетонной нише, с той только разницей, что лестница была сверху.

Немного отдохнув и проверив завозившегося тойчика, Кира выглянула из ниши и поняла, что попала в другой тоннель. Впереди был свет и она, прижимаясь к стене, осторожно пошла вперед. Сбоку по стене тянулись толстые провода в черной пыльной изоляции, и, чтобы не задеть их головой, приходилось все время нагибать голову.

Идти было очень неудобно, но Кира дошла до света.

Но никакой станции метрополитена там не было — только крошечная, высокая платформа из белого мрамора с такими же мраморными стенами, плавно переходящими в потолок. В потолке горели три светильника в форме серебряных звезд — и все! Никого и ничего на платформе больше не было…

Что делать? Куда теперь ей идти?

Кира села внизу под платформой, прислонившись спиной к белому мрамору и вытянув ноги вдоль стены.

Все, больше она не двинется с места! Пусть ее найдут здесь и отведут в полицию!

Она успела отдохнуть и съесть еще половину шоколадной конфеты — вторую половину в одну секунду проглотил голодный, полусонный тойчик, когда земля под ней дрогнула, затряслась, и рельсы загудели.

Поджав ноги, Кира закрыла уши руками и прижалась в угол между стеной и чуть выступающей мраморной платформой.

У платформы остановился поезд, и на мраморные плиты ступили несколько человек.

Кира хотела броситься к ним и попросить о помощи, но первое, что она увидела, осторожно заглянув на платформу, были нацеленные на нее автоматы. Испуганно отпрянув, она закрыла рот рукой, сдерживая свой крик о помощи.

На платформе произошло какое-то движение, что-то тихонько заскрипело, поехало в сторону, раздались шаги нескольких человек, потом опять что-то поехало, закрываясь, и все смолкло.

Постояв немного, Кира снова заглянула на платформу — платформа была пуста! Два головных вагона, сцепленных друг с другом — вот и весь поезд, стояли у платформы с открытыми дверями, и она поспешила убраться от мраморной утопающей в свете платформы.

«— Может, забраться в один из вагонов — когда-нибудь они снова куда-то поедут, подумала Кира, — потом, они где-нибудь остановятся, и я тихонечко, незаметненько выйду…»

«— Ага, размечталась, — усмехнулся Гном. — Во-первых, ты не знаешь куда поедут — вдруг в какую-нибудь закрытую зону, из которой фиг выберешься, во-вторых, когда поедут — может через сутки, а может двое ждать придется, к тому же «поезд» всегда проверяют перед выездом, а ты им из вагончиком ручкой машешь: «Здравствуйте, я тут в метро заблудилась немножко, подвезите меня до какой-нибудь станции», и в третьих: главное, кто поедет… может, министр какой на дачку отбывает, а вдруг сам президент… охрана то с автоматами и разбираться с тобой никто не будет: случайно ты тут «заблудилась» или у тебя был «умысел на теракт» против высокопоставленного чиновника или самого президента — пристрелят без выяснений и вся недолга».

Быть пристрелянной Кире не хотелось, и она, немного поразмышляв на эту тему, выбрала другой путь — путь наверх.

Подниматься по лестнице было гораздо труднее, чем спускаться, но Кира справилась и с этим испытанием — дорогу она уже знала, а в первый раз неизвестность пугала ее больше, чем трудная, физически сложная дорога вниз. Оказавшись наверху в нише, Кира не сразу вышла: постояла, прислушиваясь к доносившимся звукам, осторожно выглянула, осмотрелась, поискала глазами знакомый, спасительный, красный ящик с песком и пожарный щит, сбросила ногой в люк остатки сгоревших резиновых сапог и осторожно по стеночке поплелась к ящику.

Вокруг все было усыпано пеплом…

Под ногами похрустывали кости сгоревших крыс, но это было не так страшно, как наступать на живых…

Кира вернулась в мини депо и снова забралась под брезент на платформе ремонтного поезда, ожидая прихода людей.

72 Вторник

Она одна шла на выход…

Спускающиеся на эскалаторе в метро люди с удивлением смотрели на нее и, ловя их недоуменные взгляды, Кира постаралась незаметно привести себя в порядок: поправила волосы, потерла лицо руками, отряхнула одежду, даже заглянула за пазуху — собачка, прижавшись к ее телу, мирно посапывала, но взгляды людей после всех ее действий не изменились.

Тогда она достала из сумки пудреницу и заглянула в зеркало.

Заглянула и ужаснулась: из Зазеркалья на нее смотрела незнакомая женщина с серым, исцарапанным в кровь лицом, потухшими, измученными глазами и седыми старушечьими прядями волос на висках, резко контрастирующими с взлохмаченными русыми волосами, покрытыми слоем серого пепла…

Ехать домой в таком виде Кира не решилась — придется всем все объяснять, а рассказывать о том, что видела, она не должна. Не должна и все — о подземном