Ворон, каркни на счастье - Анастасия Разумовская

Все эти запахи не были свежими. А вот след Гарма становился всё чётче и, не тратя время на историю, я побежала дальше.

Город я почувствовала раньше, чем увидела. Это был целый букет совершенно разных ароматов, но сильнее всего — живой человеческой плоти. И овцы. Овцы пахли особенно вкусно, и я снова облизнулась. Если прямо сейчас сломать во-он тот сарайчик… овчарню, это называется овчарней… то можно очень вкусно полакомиться. Шерсти, конечно, много, но шкуру можно не есть. А вот горячая кровь…

М-м-м…

Я снова облизнулась. И почти повернула к вкуснятине, когда дунул лёгкий ветер, и нос ощутил совсем близко, совсем рядом…

Он был здесь! Он едва дышал.

Я прыгнула в большую канаву и сразу увидела светлое тельце. Подбежала и облизала его. Гарм открыл глаза и слабо тяфкнул, словно просил за что-то прощения. И тогда я всё поняла.

Схватила его шкирку, как щенка, и побежала в перелесок, а оттуда по глубокому руслу мелкой реки, почти ручейка — к стенам замка. Там, наверху, ходили дозорные. И что-то происходило. Мы замерли у самых камней стены. Я прислушалась.

Наверху были войска. Эти войска были очень взбудоражены. Гарм осторожно высвободился из моих зубов и сел, виляя хвостиком. Я легла на прохладные валуны. Сердце вздрогнуло от страха. Там, наверху… Откуда она тут? Я тихонько чихнула, чтобы выгнать отвратительный запах из ноздрей, а затем снова втянула воздух и тряхнула головой.

Мы с Гармом переглянулись.

Маменька? В Старом городе? А рядом с ней… герцог Ариндвальдский? Я напрягла слух и сквозь шум разговоров, криков и биения сердец услышала её голос:

— Кретьен женится на Авроре. Гильом — на мне. Чем вы недовольны, Шарль?

— Чем недоволен? — голос герцога резал льдом. — А какое место, милая, вы отвели для меня в ваших планах? Чем я должен был быть доволен, по-вашему? Люсиль была дура, но она была хороша. Зачем такая поспешность, скажите мне? Вы убили её, не согласовав со мной! Вы похерили весь наш план…

Я поняла, что они находятся внутри стены, а я их слышу их голоса и чувствую запах из узкой бойницы.

— Шарль, Боже! Не будьте занудой. Вы могли бесконечно ждать, когда Гильом возьмёт вашу жену в любовницы. А я вам скажу: никогда. Он скорее с Синдереллой стал бы спать, чем с Люсьен.

— Это ещё почему?

— Да потому что он вас вычислил, Шарль. Не тупите.

— С какой стати…

Я почти увидела, как маменька закатила глаза:

— Они играли с вами. И только здесь мы могли бы устроить им ловушку. Марион заперся в башне вместе с женой, но он идиот. Как думаете, когда кочевники ударят в стены, что станет делать наш добрый принц?

— На его месте я бы атаковал вместе с войсками кагана…

Сессиль рассмеялась:

— Вы бы — да. А он — нет. Особенно после того, как я, рыдая, буду просить его о защите. Сначала враги — а потом предатели. Так решит Марион. Поверьте, я его хорошо успела изучить. И вот, пока он сражается с каганом…

Она многозначительно замолчала.

— Мы казним убийцу, — рассмеялся Шарль холодно. — Так себе план, дорогая. В нём слишком много слабых мест. Например, король Гильом может и не жениться на вас.

— Даже ради спасения жены? Не верю.

— Вы замужем. Это вторая проблема.

— Уже нет. Всё продумано, поверьте мне.

— Кроме того, что получу я, — резко напомнил герцог Ариндвальдский.

— Меня, — прошептала Сессиль, и я услышала звук поцелуя. — Но потом, когда я уже стану королевой Эрталии и Родопсии.

— А Кретьен…

— А Кретьен — кретин. Забудьте о нём. Лучше подумайте о том, как сломать Аврору. Гильома я возьму на себя.

И в этот момент тревожно запели трубы: дозорные увидели приближающуюся орду. Гарм вскочил, тяфкнул и из последних силёнок бросился в решётку канализационного стока. Я снова облизнулась и задумалась. А где же Арман и Мари? Но поздно было возвращаться к их следу.

«А был бы Румпель, он бы просто шагнул в зеркало. Плохо быть маленькой беззащитной феей» — вдруг вспомнилось мне. И ещё: «позови через зеркало того, кто явится». Речь же была о Дезирэ, да? О Псе бездны? То есть…

Обо мне?

Глава 28

Король-неженка

Затылок пульсировал. Гильом застонал и попытался потрогать его, но пальцы коснулись подушки. Тогда он приподнял голову и, наконец, нащупал тугой бинт. А потом вспомнил: окровавленный труп в собственной постели короля, женщина, Люсиль. Открыл глаза. В воздухе расплывались красные круги, и Гильому не сразу удалось восстановить чёткость зрения. Чёрт, что это было? И ладно, убийство. Не такая уж редкость при дворе, хотя, конечно, убийство супруги главного дознавателя это — из ряда вон выходящее событие. Но что, чёрт возьми, Люсиль в одной сорочке делала в постели короля⁈ Гильома, конечно, основательно приложило затылком о каменный пол, но не до такой степени, чтобы он забыл, что в собственную спальню никого не вызывал.

Король сел на постели, морщась.

Комната была не его. Даже по гостевым меркам разорённой Монфории слишком маленькая. Узкое окно. Башня? Да ещё и зарешеченное. Гильом нахмурился.

— Эй, там, — крикнул сипло. — Воды королю.

Занимался рассвет. Это сколько ж Гильом провалялся в бессознании? Он попытался встать, но мир зашатался. Мужчина снова скривился и дотронулся до затылка. Если кость не раскололась, то, считай, уже повезло.

Двери раскрылись, и вошли две женщины. Впереди — Сессиль, жена коменданта Маленького города, Анри фон Бувэ, а заодно — фаворитка Кретьена де Труа. Ну и бывшая фрейлина королевы Белоснежки. Позади — Синдерелла, младшая сестрёнка Анны, жены Мариона.

— Доброе утро, Ваше величество, — промурлыкала Сессиль фон Бувэ, и обе присели в реверансе. — Прошу простить за такие покои… Но вашу спальню всё ещё приводят в порядок после произошедшего. Там повсюду кровь. А другого помещения так быстро не нашлось.

— Хорошо-хорошо, воды принесите, — отмахнулся Гильом.

— Синди, будь добра, принеси воды, — велела Сессиль, и вторая тотчас вышла. — Мой король, вы узнали убитую?

«С чего это она меня допрашивает?» — нахмурился Гильом, но решил ответить:

— Естественно. Передайте приказ герцогу Ариндвальдскому подойти сюда. И просьбу моей супруге последовать примеру дознавателя.

— Боюсь, Ваше величество, что королева неважно себя чувствует, а герцог обязательно