Владыка забвения: Железная Воля - Елена Червоная

Яркие голубые глаза дьяволицы блеснули в полумраке. Она сдвинула брови.

— Задумывалась. Но не нахожу ответа. Ты — воплощение боли, Норт. Каждый раз, когда ты появляешься, ты приносишь с собой разрушения. Зачем мне это? Я страдаю!

— Так почему же сокращаешь мое имя? — Печальная улыбка заиграла ямочками на его щеках.

И правда почему же? Его образ стал таким привычным для нее. Провести с ним сон, после того как провела другую жизнь в реальности. Уснуть, зная, что увидишь его лицо и услышишь его голос. Даже если не хочешь. Пусть он раздражает, надоедает и мешает, но дорога все равно вела к нему. Куда бы она ни свернула, все пути сходились к запечатанному дьяволу.

Мессия молчал долго, подбирая слова, которые должны были раскрыть то, что не могло быть сказано за мгновение. Он провел здесь слишком много времени, слишком много сил потратил на попытки наладить связь, но в конце концов Иви сама пришла к нему в руки. Оказавшись в пустоте, он полностью утонул в одиночестве. Было пусто. Было глухо. А теперь — слишком громко.

— Страдания — это не только наказание, Иви. Это урок. Стимул к чему то большему. Ты была права, думая, что мы связаны. Но наша связь — это не только проклятие. Она стала чем-то большим. Мы сблизились через сны, в твоих видениях я обрел голос, которого у меня не было в реальности, обрел облик.

— Я не могу понять, — глухо сказала она. — Если страдания — это урок, то чему ты меня хочешь научить? Столько лет прошло, Норт. Я устала бороться, и с тобой, и с этим миром. Не всем суждено быть спасителями!

Нортон молча подошел к Иви, его шаги были тихими, почти незаметными, как будто он не хотел нарушать тишину этого пустого пространства. Он знал о девушке все, чувствовал то же, что и она, как будто их тела стали единым целым. Все, что она тайно прятала в своем разуме, теперь расстилалось перед ним, как карта. Он мог видеть каждую ее мысль, каждый страх и желание, как если бы они стали частью его собственного существования. Мессия остановился рядом, не осмеливаясь коснуться ее, но взгляд их встретился — такой знакомый и одновременно чуждый.

— Ты борешься не со мной, Иви. Ты борешься с собой. С тем, что ты не можешь принять. Боги, ангелы, демоны… все это лишь метафоры для обозначения того, кем мы рождены. Ты ведь чувствуешь, что свет и тьма — это две стороны одной монеты? Мы не можем сосуществовать в полной гармонии, пока не поймем, что каждый из нас несет в себе оба начала.

Кошачьи зрачки дьяволицы сузились.

— Почему тогда Боги так упорно делят нас на добро и зло?

— Боги ошиблись. — Мессия задумчиво накрутил выбившуюся прядку на палец. — Но я хочу это исправить. Хочу подарить миру свободу. Не только демонам, но и всем остальным.

— Свобода, говоришь? Но что ты знаешь о свободе? Ты — тот, кого запечатали. Тот, кто провел в заточении почти всю свою жизнь! Как ты можешь говорить о свободе? — Иви сжала руки в кулаки, шумно засопела.

— Потому что я научился принимать свою судьбу, а не бороться с ней, Иви! Когда ты перестаешь сражаться с тем, что неизбежно, ты обретаешь настоящую свободу. Но ты еще не готова это понять.

Их связь оборвалась, и Норт исчез на несколько месяцев. Жизнь во дворце снова стала обыденной, даже немного скучной. В снах его не было, но Иветта по-прежнему оказывалась в том самом безмолвном пространстве, что преследовало ее и раньше. Может, это и к лучшему? Если бы он снова начал внушать ей свои идеи об альтруизме, она бы давно ему врезала. Словно настоящий сектант, он не уставал проповедовать о своем «благом замысле».

«Да кому верить в конце концов? Богам? Норту?» — Иви не знала, не могла понять. Каждый казался не достаточно надежным, каждый мог проиграть. И она тоже могла. Если даже Боги ошибаются, как она может взять на себя такую ответственность и воскресить его?

«А этого ли он добивается?» — Ее лицо внезапно прояснилось.

И вот долгожданный сон снова пришел. Все то же до боли знакомое пространство — настолько ослепительно светлое, что приходилось жмурить глаза. Иви медленно обернулась на месте, сжимая пальцами подол шелкового платья в цвет ее глаз, заботливо купленного Мираном у заморских купцов. Даже здесь на ней было именно оно. Гладкая ткань приятно холодила кожу, успокаивая ее, словно частичка любимого незримо оставалась рядом. Норта все не было. Бесцельное скитание по пустынному миру создавало иллюзию, будто она топчется на одном месте.

— Норт! Я пришла поговорить! — закричала она куда-то вдаль.

Некоторое время ничего не происходило. Дьяволица слегка согнулась в коленях, осматриваясь по сторонам, словно ожидала, что Мессия вдруг появится из ниоткуда. Так и произошло. Пространство прямо перед ней заколыхалось, как тепловой мираж в знойное лето.

— Переговоры — хорошая тактика. — Он сидел в позе лотоса, скрестив руки на груди, изображая глубочайшую обиду.

— Ты был прав, Норт, — наконец сказала она. — Но я все равно не понимаю. Какой смысл вербовать меня, если я все равно не пойду тебя спасать?

— Мне одиноко, Иви. Я заперт в твоем сознании. — Мессия тяжело вздохнул. — Извини, если мои речи показались тебе слишком старомодными.

До Иви медленно доходит суть услышанного. Все это время она была единственной, с кем он мог говорить, единственной, кого тот мог коснуться. Запертый здесь, в этом пространстве, лишенный всего, чего мог быть лишен. И вот перед ней снова мальчик со стеклянными глазами.

«Что же делать?» — Девушка нервно кусает губы, переминаясь с ноги на ногу.

— Только не влюбись в меня, — она не догадалась ни до чего другого, сокрушенно садясь напротив. — Думаю, нам еще долго предстоит делить эту голову.

— Ты скорее напоминаешь мне сестру. — В ответ ее одарила легкая улыбка.

Некоторое время они молчали. Иви внимательно изучала его одежду — на первый взгляд простую, но чем дольше смотрела, тем явственнее ощущала что-то неуловимое, почти потустороннее. Сам Норт выглядел так, словно был вылеплен из воска. Дьяволица напрягла слух, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но, как и ожидала, вокруг царила звенящая тишина.

— Слушай… А ты реален? Или это все… просто действие проклятия?

— Реален, Иви, — разочарованно произнес он. — Но не так, как ты себе представляешь. Моя сущность больше