Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

Я отпустила ее руки, какое-то время смотрела в пустоту. Ромира еще совсем ребенок, несмотря на то, что разница в годах у нас не такая уж большая. Она так наивна. Но это горе не может не трогать. Она, ведь, действительно, любит этого неблагодарного самодовольного гаденыша… И я не видела ни одной причины, почему ее саму нельзя полюбить.

Я с уверенностью кивнула:

— Может. И так и случится. Поверь мне. Обещаю. Нужно немножко терпения. А с матушкой мы как-нибудь сладим.

Ромира замерла:

— Правда? Правда может?

Я кивнула, стараясь казаться серьезной:

— Правда. Думаю, даже ждать придется недолго… Только ты должна научиться постоять за себя. Иначе так и будешь плакать. Матушка тоже может ошибаться, срывать злость, говорить назло. Такой уж у нее характер. Даже мой муж это признает. Но если она увидит, что тебя это не пронимает, ей, в конце концов, надоест. И она отвяжется. Но придется приложить усилия, чтобы не дрогнуть. Понимаешь?

Ромира нервно жевала губу. Вдруг выпрямилась, приосанилась. Не хватало только пики в руке.

— Я не дрогну, донья Лорена. Обещаю. Не дрогну!

Я кивнула:

— Вот и прекрасно.

Вдруг в дверь протиснулась Пилар с круглыми глазами:

— Донья Лорена, к вам… сеньора де ла Серда… Пускать?

Но свекровь уже и сама стояла в дверях.

Мы с Ромирой переглянулись. Та сразу побелела, как кусок мела. Вскочила на ноги и понеслась к выходу, мышью проскочила мимо свекрови.

И мы с мегерой остались одни…

Глава 63

Ромира не дрогнула, как и обещала всего мгновение назад… Мда… Но я и не ожидала другого. Слишком мягкая, слишком нежная, слишком послушная. А из-за поганца Леандро бедняжка просто готова была вывернуться наизнанку. Свекровь ей все жилы вытянула. А там всех жил — как у воробья…

Признаться, как бы я сама не храбрилась, но и меня передернуло от этого визита, хоть я и старалась оказаться к нему готовой. Значит, пришла… Даже несмотря на то, что однажды я ее уже выпроваживала. Что ж, рано или поздно это все равно бы произошло. Лучше обрубить одним махом. Вскрыть карты и играть в открытую. Только одного я не сделаю — ни за что не вскрою их первой. Пусть обличает сама. Прямо и без намеков. А там посмотрим…

Я склонила голову:

— Матушка…

Та оставалась верной самой себе. Сверлила меня золотистым взглядом, поджимала губы. Веер в ее изящной руке нервно ходил ходуном и даже потрескивал от неистового обмахивания. Оставалось только догадываться, как, должно быть, жарко ей было с такими телесами. Я готова была поклясться, что у ведьмы появилась одышка. Но, несмотря на это она буквально излучала благоденствие и завидное здоровье. А я пыталась уловить на ее взмокшем лице мельчайшую перемену.

Свекровь кивнула в сторону двери:

— Что здесь делала эта малохольная? Жаловалась? Что она наговорила?

Я подняла голову:

— На кого, матушка? Разве у Ромиры есть повод жаловаться? К ней дурно относятся в этом доме? Кто посмел?

Та молчала, жгла меня взглядом. С треском захлопнула веер.

— Что она сказала? Отвечай сейчас же!

Я покачала головой:

— Ничего, что могло бы стоить вашего внимания. Уверяю.

Мегера кивнула:

— Значит, жаловалась… Мерзавка. Ничего, я ее отучу. Ученье пойдет впрок. По крайней мере, уж ее-то еще можно исправить. Нужно лишь набраться терпения. Одного не понимаю: за какие грехи мне достались такие невестки? Одна — безродная нахалка, вторая — ни на что негодная рохля, в которой из достоинств лишь родословная. Она даже лица не умеет держать! — Ведьма с сожалением закивала, и ее губы брезгливо выгнулись. — Следовало выдать ее за Вито, чтобы никто не посмел попрекнуть наследников в безупречном происхождении. Но кто же знал, что так обернется…

Сейчас радовало одно: помнится, Вито говорил, что вынудил мать дать клятву, что она не применит магическое воздействие к семье Тельес. Я сама дала ему похожую, и она работала… Теперь, по крайней мере, я могла быть хотя бы уверена, что ведьма не станет применять к Ромире колдовство. Это много значило.

Внутри буквально все зудело. Как же мне хотелось осчастливить «матушку» своей родословной. Моя кровь будет погуще, чем у нее самой. Я с королями в родстве! Я бы многое отдала, чтобы посмотреть на ее лицо в тот миг, когда она узнает, кто моя мать!

Свекровь глубоко вздохнула, снова раскрыла веер и принялась нервно обмахиваться.

— Вот что, милая моя. С этого дня я запрещаю тебе общаться с девицей Тельес-и-Сора. Ты на нее слишком дурно влияешь. Поняла меня?

Я не сдержала улыбки:

— Запрещаете? Вы считаете, что имеете на это право?

Та даже фыркнула:

— Разумеется, имею. Я — мать. И я имею право на все, что идет во благо моим сыновьям.

Я покачала головой без малейшего смущения:

— Ваши материнские чувства похвальны и заслуживают уважения. Но я не отдам вам Ромиру. Так и знайте, матушка. И сегодня же прикажу приготовить для нее другие покои. Подальше от ваших. И поближе к моим.

Ведьма уставилась на меня. Буквально протыкала взглядом. Кажется, сейчас она уже не удержится — вывалит все обвинения. Ну и пусть. Сейчас я даже хотела этого. Это избавит меня от нужды ей хоть в чем-то угождать. Это все расставит по местам.

Снова угрожающе прошелестел веер.

— Ты полагаешь, что можешь что-то приказать?

Я кивнула:

— Конечно. На правах хозяйки этого дома.

Мегера, вдруг, заливисто расхохоталась. Задорно, звонко, моложаво. Трудно было не признать, что в эту минуту она была удивительно хороша. Свекровь, наконец, затихла. Теперь угрожающе надвигалась на меня, размеренно шлепая сложенным веером по своей прекрасной руке.

— Накрепко запомни, моя дорогая: хозяйка здесь одна — это я. И пока я жива, ты будешь со мной считаться и слушаться во всем. Как и все здесь. Поняла? Мое терпение не железное. Я пыталась быть с тобой мягкой, но без хороших розог здесь не обойтись.

Я улыбнулась:

— Вы правы, матушка, — хозяйка здесь одна. Жена хозяина. Герцогиня Кальдерон. И это — я. А вы — вдовствующая герцогиня с номинальным титулом. Поэтому извольте занять, наконец, место, сообразно положению. И считаться со мной, как с хозяйкой. Третируйте собственную прислугу, если угодно. Я вправе выслать