Эпоха героев - Нира Страусс

— Что скажешь, Орна? Поможешь Ойсину?

Прошла секунда.

Другая.

И ещё одна.

А мой меч, который умел болтать в самые неподходящие моменты, сейчас молчал.

Я встряхнула его, и жар стыда залил щёки. Нужно же было выбрать именно этот момент, когда Ойсин ждал ответа, чтобы прикинуться немой!

— Эй. Орна.

Ничего. Камни на гарде оставались безжизненными, и если бы не её лёгкость и постоянное сияние силы, я бы решила, что держу в руках подделку.

Фей скрестил руки на груди, уголки губ чуть дрогнули в улыбке.

— Считаем это согласием?

Я задумалась на мгновение, но всё же…

— Нет. Она сама решает. — И, чувствуя себя полной дурой, добавила: — Может, ей просто нужно время, чтобы подумать.

— Разумеется. Ты дашь знать, если она согласится на мою идею?

— Конечно. Бегом прибегу сообщить, что мой болтливый меч решил снова заговорить.

Ойсин фыркнул, кивнул и повернулся, чтобы уйти.

И тут меня осенило — мысль, которая мелькнула у меня ещё несколько недель назад.

— Подожди!

Я объяснила ему свою идею, и он заверил меня, что сможет сделать это без проблем.

— Это не в приоритете, займись, когда будет время, — попросила я, слегка смутившись.

Он бросил на меня лукавый взгляд, прежде чем уйти.

— Давненько мне не попадался такой заказ. Для меня будет честью, лейли.

Я метнула сердитый взгляд на Орну, но сдержалась, прикусив язык. Убрала клинок в ножны и подумала, что каждый имеет право на уединение и раздумья — даже если ты предмет, который живёт, вечно разрушая твои минуты.

Позднее, уже свернувшись калачиком рядом с Мэддоксом в нашей спальне, меня разбудил голос.

— Ты говорила серьёзно?

— Клятые сиськи Тараксис, — задыхаясь, выдохнула я, прижимая ладонь к груди. Если сердце не выскочило у меня через горло и не оказалось во рту — это было настоящее чудо. — Вот теперь ты решила заговорить? Серьёзно?

Мэддокс простонал и сильнее прижал руку к моей талии.

— Я же говорил, оставляй её на ночь в конюшне.

Орна слегка засветилась на тумбочке. Фиолетовый свет её камней отразился на стенах, занавесках и светильниках, окутывая комнату таинственным сиянием.

— Что? — повторила я.

— «Она решает». Ты сказала это фею.

Я смотрела на неё, чувствуя… всё. Всё, что выражал этот меч в двух простых фразах: колебание, осторожность, надежду.

Магия действительно чудесна, подумала я. Она подарила этому мечу больше чувств, чем многим существам — за целую жизнь.

— Да. Я говорила серьёзно.

— Почему?

— Потому что это правда. Потому что здесь, со мной, тебе не важны законы, которым ты должна была следовать в Ином Мире или под властью Теутуса. Я знаю, тебе неприятно говорить о нём, но не думаю, что он был хорошим воином. И уверена, он тебя не заслуживал, если когда-либо заставлял чувствовать, будто ты не владеешь собой. А ты владеешь. — Пальцы Мэддокса сжались на моём животе, и я ощутила его улыбку у себя на затылке. — Мы партнёрши, помнишь? Равные. А значит, твоё мнение важно. Если ты не хочешь, чтобы Ойсин тобой распоряжался — я этого не позволю.

— Да он бы и не смог, — фыркнула она с большим пренебрежением. — Я бы его сварила заживо, и от него остались бы только эти грязные копытца.

— Элегантно.

А спустя некоторое время, когда я уже начала засыпать, она произнесла:

— Я соглашусь.

Я спрятала улыбку в подушку. Иногда, и только иногда, она могла быть очаровательной.

— Хорошо. Спасибо.

— Не благодари. Сомневаюсь, что кузнец-фей сумеет понять, что со мной делать. Я слишком хороша для него.

Мэддокс тихо рассмеялся. Я закатила глаза. Вот она — причина, по которой временами мне хотелось вышвырнуть её в реку, вместе с ножнами.

— Спокойной ночи, Орна.

Глава 38

Аланна

Камень Судьбы — причуда Двора.

В день, когда сын Луахры был коронован

Теутусом как первый Нессия,

земля у его ног напиталась клятвой и магией короны.

Тот кусок мрамора был вырезан и сохранён,

и с тех пор говорят, что он засияет и запоёт

перед истинным наследником престола.

Он выставлен рядом с храмом Теутуса, в Эйре,

и все претенденты на службу в армии

посещают его перед экзаменами.

Из книги Первые годы свободы, первые Нессия

Несколько раз в день мы получали новости о том, что происходило в королевстве. Морриган снова выпустила своих воронов. Лебеди поддерживали нас в связи с другими членами Братства.

А у Ронана были его девицы и их сплетни.

Я смотрела на почти полную луну в окно гостиной. Завтра — Лугнассад, Ламмас. Интересно, что творилось в Анисе: продолжал ли безумный Волунд свои приготовления и щеголял ли перед своими сторонниками с единственным рогом? Сдержал ли он наши угрозы и пощадил ли людей, которые там остались? Пусть бы Оберон скорее вышел на связь.

Моя рука сама собой потянулась к Орне — жест уже стал бессознательным, — но у меня даже не было на плечах портупеи. Орна находилась у Ойсина в подвале, который служил и тайником для контрабанды, и убежищем на случай нужды, и оружейной. За весь день я не слышала ни криков, ни ругани — что, по моим меркам, было хорошим знаком. Но, насколько я знала, кузнец-фей так и не нашёл ничего нового.

Мэддокс чистил копьё у камина, а Каэли с Гвен раскладывали на ковре популярную среди знати настольную игру. По раскатистому смеху блондинки можно было понять, что моя сестра проигрывала с треском. А Каэли, мягко говоря, не умела достойно проигрывать.

Ронан появился в дверях с бумагой в руке.

— Вчера ночью у дворца произошло восстание. — Он улыбался, закрученные усики касались крыльев его носа. — Люди Эйре потребовали, чтобы принц Бран доказал своё право на престол у Камня Судьбы и тем самым опроверг слухи о его коронации.

Я приподняла брови.

— Ах, и кто же мог им подсказать?

— Без понятия, дорогая. Их быстро разогнали солдаты, но даже армия несёт потери. В Дикой Охоте больше нет капитанов, способных удерживать порядок. — Он бросил выразительный взгляд на Мэддокса, который лишь моргнул. — А Призрачная Королева, их высшая власть, теперь служит иной цели.

Морриган улыбнулась. Один ворон нежно тёрся о её косу, вытягивая клювом алые пряди. Сейдж вальяжно растянулась рядом.

— Иерархия короля всегда была шаткой. Он складывал все яйца в одну корзину, ведь его паранойя не позволяла доверять никому, кроме детей и демонов, обязанных ему служить. Академия — клубок интриг и раздутых эго, многие солдаты используют замешательство, чтобы вернуться к своим семьям.

Мэддокс провёл промасленной тряпкой