Страстная и непокорная - Пола Рид

Сиатта снова погладила руками живот.

— Мой тоже не так плохо. Мы иметь хороший, свободный негр с широкий плечи.

— Только, боюсь, у Джавары в кармане не слишком густо, — со смехом вставила Грейс.

— В этот место у всех не густо в карман, но мы есть счастливый. А Джавара иметь кое-что, кроме деньги. — Сиатта закатила глаза и улыбнулась: — О, миа гранд-сеньор, о, миа гранд!

— Мама! — воскликнула Саран. — Она опять говорит по-испански.

— Твоя немного подождать, может, два-три года, — объяснила Сиатта, — и моя говорить с твоя по-английски об эти вещи.

— Нет-нет! — воскликнула Грейс. — Ей придется ждать куда дольше!

В заднюю дверь дома вошла Мату, в обеих руках она несла по грубой глиняной чашке. Тонкий фарфор давно продали.

— Моя уже говорить Мату. Моя больше не пить эта дрянь! — воскликнула Сиатта. — Она иметь вкус, как… — Женщина бросила быстрый взгляд на Саран и благоразумно придержала язык.

Мату фыркнула и протянула ей одну из чашек. Грейс отпустила Саран и взяла напиток.

— Что толку спорить! Все женщины-работницы пьют его, когда носят детей или когда у них маленькие неприятности.

Саран энергично закивала:

— Да, от этого чая у мамы будет здоровый сынок.

Грейс глубоко вздохнула и залпом выпила горький отвар. Его готовили из нескольких местных трав, и Мату клялась, что он приносит пользу беременным женщинам. Проглотив отвар, Грейс обратилась к Саран:

— А маленькую сестричку тебе не хочется?

— Хочу мальчика.

В парадную дверь вошел Джайлз с влажными волосами и в мокрой рубашке. Он умылся во дворе у насоса и сейчас выглядел необычайно свежим и сильным.

— Никто не сказал мне, что время пить чай, — заметил он.

— Твоя может выпить это, — тут же сказала Сиатта и протянула ему чашку с отваром, которую она все же взяла у Мату.

Джайлз рассмеялся и покачал головой:

— Меня мутит от одного только запаха. Грейс скорчила забавную рожицу.

— Попробовал бы ты это пить, когда и так тошнит от беременности!

Джайлз с улыбкой раскинул руки, и Саран тотчас же бросилась к нему.

— Как поживает самая красивая девочка на свете? — спросил он, нагнулся и потерся своим бледным носом о черный носик Саран. Грейс улыбнулась. Разумеется, Саран предпочла бы брата. Быть у папочки единственной маленькой принцессой — разве это не счастье? Сейчас уже трудно поверить, что сначала девочка сильно боялась Джайлза.

— Пошли, Саран, — позвала Сиатта. — Моя и Мату отвести тебя играть с другими дети.

Саран довольно кивнула и выскочила через заднюю дверь, Сиатта и Мату шли следом.

Грей прошла за Джайлзом в комнату, где он стащил с себя мокрую рубашку, подошел к одному из двух шкафов — тому, у которого закрывались все ящики, — и вытащил из шкафа чистую.

— Надеюсь, Джефф и Фейт скоро будут здесь, — проговорил он. — Нам пора отгружать товар.

— Где бы мы были без Джеффа? Никто, кроме него, не желает покупать товары из Уэлборна.

Джайлз усмехнулся:

— К счастью, он есть, а больше нам никто и не нужен. Спасибо и на том, что соседи прекратили наконец попытки сжечь наши постройки.

Грейс тоже усмехнулась, все так же, слегка цинично.

— Вполне возможно, это потому, что мы очень кстати упомянули в церкви, что на плантации больше сотни свободных негров, которых ничто не удерживает, кроме их привязанности к Уэлборну. Как ты там сказал? «Мне подумать страшно, что они наделают, если с этим поместьем действительно случится что-нибудь непоправимое!»

— И ведь сработало! — напомнил он.

— Так и есть. Теперь я понимаю, почему ты был таким удачливым пиратом.

— Капером, — поправил жену Джайлз.

— Ты скучаешь по своей лодке?

— По кораблю? Нет, Грейс. Мне нравится моя жизнь. — Он притянул ее к себе, погладил едва заметную выпуклость живота. — Никогда не думал, что сумею оставить наследство, судьба которого будет меня волновать. Но надо сказать, сейчас я действительно хочу верить, что Саран и тот, кто сидит здесь, — он снова легонько похлопал жену по животу, — сумеют сохранить в Уэлборне нынешние порядки.

— Поосторожнее, ты начинаешь говорить, как мой отец.

— Не дай Боже! Наши дети сами решат, как им жить. Но это поместье так много значит для такого количества людей! — Он вдруг раздумал одеваться и отшвырнул чистую рубашку. — Саран не будет час или даже больше, — с лукавой улыбкой заметил он.

— Джайлз Кортни! — притворно возмутилась Грейс. — На дворе белый день! Тебе не стыдно?

— Ничуть, — самодовольно отозвался Джайлз. Грейс вздохнула и пожала плечами:

— Надо же! Мне тоже…

В Уэлборне теперь происходило много такого, о чем никто и не слышал в те дни, когда здесь хозяйничали Эдмунд и Моланта. Из кухни доносилась веселая болтовня, рабочие в поле и на сахароварне гордились тем, что они делают, а двое любящих друг друга людей лежали в постели, утомленные внезапной вспышкой страсти. В распахнутое окно спальни врывался свежий морской бриз и обдувал их разгоряченные тела.