Шепчи мне о любви - Ширли Басби

Сегодняшний день был таким же, как все прочие, и после того как она с нежностью положила принесенные с собой цветы на могилы родителей, Моргана подобрала свои муслиновые юбки и уселась под дубом поблизости. Вынув Библию, она достала из нее письмо матери и перечитала его, как делала уже много раз. Слезы покатились по щекам. В этом письме было столько отчаяния и любви, столько нежности и муки… Так много всего произошло, подумала она с печалью, с того дня, когда она и Ройс вышли из домика на берегу моря около двух недель назад.

Они молчали, пока быстро шли к конюшне, где их нетерпеливо поджидал Джордж. Его радость при встрече с ними была такой комичной, что если бы Моргана могла засмеяться, она бы улыбнулась ему. Но она не улыбалась, не произносила ни слова. Ужасное оцепенение не покидало ее, и даже появление Захари и Джулиана на взмыленных лошадях не заставило ее оживиться. Ройс коротко объяснился со всеми, и было решено, что самым мудрым будет немедленно покинуть Гастингс: тело Ньюэлла, конечно, скоро обнаружат, и лучше не участвовать в опознании. Одноглазый жил, окруженный тайной, пусть и его смерть в маленьком доме у темного, беспокойного моря будет такой же.

Приезд Джека в коляске несколькими минутами позже приветствовали с облегчением. Коротко посовещавшись, решили отыскать гостиницу или таверну, чтобы переночевать там.

…Только после того как они с удобством расположились в отдельной гостиной уютного постоялого двора, Моргана почувствовала, как начинает таять лед в ее сердце. Беседа сначала кружила вокруг смерти одноглазого и его личности, но в конце концов разговор зашел о последней встрече Джулиана Девлина с его матерью и отчимом.

Видя неприкрытую боль на нежном лице Джулиана, пока он запинаясь рассказывал о безобразной сцене в доме Везерли, Моргана почувствовала, как что-то дрогнуло у нее внутри. Глядя в его выразительные милые глаза, когда он подбадривающе улыбался, давая понять, что не испытывает никакой неприязни к ней, она почувствовала глубокое сострадание. Этот столь красивый, с изысканными манерами молодой человек был ее братом, о существовании которого она ранее не подозревала. Что могло быть удивительнее? И однако, ее уже тянуло к нему. По виду он страдал очень глубоко и тем не менее этот юноша пытался вести себя так, будто ничего не случилось, будто на протяжении двух-трех часов он не превратился из наследника прекрасного имения и огромного состояния в незаконного отпрыска давным-давно умершего человека, не остался в одночасье без гроша в кармане. Но он не хотел, чтобы его горе было бременем для кого бы то ни было. Он был жертвой страшных, прискорбных обстоятельств, и Моргане казалось ужасной несправедливостью все, что ему предстоит вынести.

Поморщившись, она посмотрела на остатки ужина, занятая только что пришедшей ей в голову мыслью. Титул не мог перейти к ней ни при каких обстоятельствах, а вот что касается состояния…

Ее сердце забилось, и из-под ресниц она задумчиво взглянула на Ройса, сидящего рядом. Он всегда был богат, от рождения, деньги сами шли к нему в руки, хотя он мало думал о них. Казалось бы, зачем ему чужое богатство? Но кто поручится, что он женился на ней по любви, а не в надежде наложить руку на состояние семьи Девлинов?

Она глубоко, судорожно вздохнула. Был способ выяснить это. Но осмелится ли она? Готова ли рисковать всем?

До этого она почти не прислушивалась к голосам вокруг, думая о своем. Мало-помалу до нее дошло, что существует одна вещь, о которой не знал никто из присутствующих, — что мать Джулиана убила ее мать, Эстер Девлин. Теперь, когда одноглазый мертв, только она и леди Лусинда знали правду, и, снова взглянув на несчастное лицо Джулиана, пытавшегося улыбнуться, Моргана поклялась самой себе, что никто и никогда не узнает об этом от нее. И конечно же, не Джулиан — на его долю выпало достаточно страданий.

Беседа приостановилась при появлении слуг, которые стали убирать со стола, и только когда маленькая компания вновь была предоставлена себе, разговор вернулся к событиям сегодняшнего дня. Напряжение исчезло, и Моргана осознала наконец присутствие Ройса, стоявшего за ее стулом и положившего руку ей на плечо. С тех пор как они оставили коттедж, он то и дело бросал на нее недоуменные взгляды и сейчас пристально смотрел на нее, наблюдая за каждым ее движением, заботливо изучая все перемены в ней. «Чего он ожидает? — с горечью дивилась Моргана. — Что теперь, когда мне известно, кто я, я сделаюсь похожей на Стивена Девлина?»

Она оглянулась на него, и огонь в глубине его золотистых глаз заставил ее вспомнить все пылкие, чудесные слова, которые он шептал ей, держа в объятиях после гибели одноглазого. Но что он имел в виду? Вправду ли любит ее? Болезненно она вглядывалась в его лицо, и что-то в нем, пусть на минуту, успокоило ее, потому что Моргана почувствовала, как тает боль в сердце.

Она отвела глаза от Ройса и услышала голос Джулиана:

— Сегодняшний день был ужасен, но что будет, когда, правда станет известна! — Он помолчал и, ссутулившись, продолжил:

— Я покину Лондон, конечно. — Затем оглянулся на Моргану:

— Не хочу причинять вам хоть какое-то неудобство, но, если вы не возражаете, я бы на несколько недель остался в Сен-Одри-Холле, пока не решу, как жить дальше. — Его губы вдруг задрожали, но он справился с собой и отрывисто произнес:

— Надеюсь, вы смиритесь с моим присутствием до тех пор, пока я смогу подыскать себе какое-то занятие. — И Джулиан горько улыбнулся. — Правда, это будет нелегко. Все, к чему меня подготовили, — это принять титул и стать восьмым графом Сен-Одри, но, вероятно, я смогу сделаться агентом по продаже недвижимости или чем-то вроде этого.

Его мужественная попытка достойно принять тяжелый удар судьбы растопила сердце Морганы, и ее решение мгновенно приняло определенную форму. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она вскочила на ноги и пылко воскликнула:

— Нет! Только не это!

Она быстро пересекла комнату и встала перед братом. Стиснув руки, Моргана пристально смотрела в лицо, так напоминавшее ее собственное. Ее голос дрожал, когда она страстно произнесла:

— Я выросла в самой жалкой обстановке, какую только можно себе вообразить, — ведь я думала, что у меня нет отца. Это было так горько — даже в Сен-Джайлсе нас называли не иначе как чертовым семенем. — Ее серые глаза почернели. С силой, рожденной из убеждений, она поклялась:

— Я никогда не смогу приговорить вас или кого-то еще к такой жизни, если этим словом можно назвать существование незаконнорожденных! — Обведя комнату гневным взглядом, она отчеканила:

— То, что мы узнали сегодня, не должно пойти дальше нас! Никому, кроме нас, не надо знать правду. Пусть все останется как есть.

Торжественное молчание наступило после ее слов. Наконец Джордж пробормотал:

— Я сам думал о том же. Вся семья здесь. Оставим это между нами. Нет нужды поднимать скандал! — Он внимательно посмотрел на Моргану:

— Я рад, что Ройс женился на вас. У вас хорошая голова, девочка. Вы не можете унаследовать титул, а Ройс богат почти как Крез, ему не нужны деньги. Думаю, это превосходная мысль. — В голосе Джорджа была некая почтительная нежность.