Навечно - Женева Ли

Я не пыталась переубедить его.

― Они знают, кто это был? ― спросила я, когда мы наконец добрались до большой зоны отдыха на передней палубе. Ветер трепал нас, пока судно мчалось в неизвестном направлении. Прежде чем он успел мне ответить, нас окружили.

― Слава богам! ― Жаклин бросилась вперед и обняла меня за шею. Она отстранилась ровно настолько, чтобы сжать мои предплечья руками в перчатках. ― Тея, ты… ― Она замолчала, удивленно глядя на нас обоих.

Я поднял глаза на Сабину, удивленная тем, что она не рассказала о новостях. Ее лицо оставалось совершенно нечитаемым.

― Что? ― Себастьян подошел к ней, держа в одной руке бутылку виски. Но как только он приблизился, его лицо озарила широкая ухмылка. ― Полагаю, это официально. Кое-кто выбыл из конкурса.

― Я уже несколько месяцев, как выбыл из конкурса, ― кисло сказал Джулиан.

Но Себастьян толкнул его локтем ― жест был чисто мужским.

― Я имел в виду Тею.

Джулиан зарычал, но его брат только рассмеялся.

― Значит, это правда. ― Жаклин снова обняла меня, а остальные присоединились к нам, каждый по очереди выражая свое удивление и поздравления. Даже Торен, обычно такой тихий, улыбнулся своей задорной улыбкой.

Только один человек не подошел к нам, и через мгновение она громко прочистила горло.

― Хотя ребенок ― это хорошая новость, ― сказала она, ее голос был таким же резким, как ветер вокруг нас, ― нам нужно кое-что обсудить.

― Разве сейчас время… ― начал Лисандр.

― Время ― это роскошь, которой у нас больше нет, даже с новообретенным бессмертием Теи. Ее все еще можно убить, как и всех нас, так что пора что-то делать. ― Глаза Сабины сверкали, как солнечные блики на окружающей нас воде.

― Пришло время начать войну.

ГЛАВА 43

Джулиан

― Нет. ― Единственное слово слетело с моих губ как стрела, но если оно и задело мою мать, то она не подала виду.

― Это не обсуждается, ― холодно сказала она, ― или ты простил нож, который они всадили в сердце твоей пары?

― Ты отреклась от меня, ― напомнил я, ― и, насколько я помню, больше не являешься матриархом семьи.

Все вокруг затихли, и я посмотрел на свою сестру-близнеца. Вся семья была здесь, даже она. Она не двигалась со своего места, где сидела, отгородившись от остальных. В стороне. Не связанная обязательствами. Ее ноги были подняты, голова запрокинута к небу, словно она грелась на солнышке. Как будто ничего особо интересного не происходило. Она могла сколько угодно разыгрывать из себя блудную дочь, но время сохранять нейтралитет ― плыть по течению ― прошло.

При этих словах матери Камилла подняла руку.

― Не втягивай меня в это.

― Ты сама втянула себя в это, когда бросила вызов нашей матери, или это было только для показухи? ― Тея придвинулась ко мне и нашла мою руку. Когда наши пальцы переплелись, от нее потекла успокаивающая магия. Но этого было недостаточно. ― Я не стану рисковать ни своей парой, ни ребенком.

― Джулиан, ― мягко сказала Тея, ― мы не можем убежать от этого. Совет воспользовался первой же возможностью напасть.

― Напасть на королеву, ― добавила моя мать, ее слова были наполнены ядом.

Я повернулся к ней, вырываясь из рук Теи.

― Ты знала? Ты была там, когда они отдавали приказ? Так вот как ты оказалась здесь вовремя?

На мгновение остались только мы, смотрящие друг на друга под лучами палящего солнца.

― Возможно, если бы ты потрудился сказать мне, что уезжаешь, у меня было бы время. ― Она покачала головой. ― Нет, отвечая на твой вопрос. Я не знала, что Совет планирует нападение.

― Они знают, что ты отправилась сюда? ― потребовал я.

Ее ноздри раздулись. Дважды.

― Нет. Я… я больше не действующий член Совета.

Позади себя я услышал, как Себастьян выругался, а остальные едва сдержали возгласы удивления. Мой отец мгновенно появился из капитанской каюты и положил руку на плечо жены. Она выглядела так, словно хотела сбросить ее, но не сделала этого.

― Когда ваша сестра потребовала право primus sanguis, ― ее глаза метнулись к Камилле, которой хватило приличия опустить взгляд, ― меня поставили перед выбором ― уйти в отставку или вынести на голосование Совета вопрос о моем членстве. Настало время сказать им, чтобы они шли в жопу, что я и сделала.

Тея вздохнула, но больше ничего не сказала.

Я сглотнул.

― Мне жаль. ― Я говорил серьезно.

― Это не ты должен сожалеть. ― Ее слова были ровными, размеренными, и хотя они были обращены ко мне, я почувствовал, что все головы повернулись к Камилле. Даже я поймал себя на том, что смотрю на нее.

― Сожаление? ― Она спустила ноги с сиденья и грациозно поднялась на ноги. ― Я победила, а ты все еще отказываешься дать мне то, что я требую. ― Она неторопливо направилась к нам. ― Я никогда не хотела управлять этим дерьмовым шоу. Я лишь хочу знать, где мои дети. Тот, кто мне скажет, может быть хоть матриархом, хоть патриархом. ― Она пожала плечами. ― Мне все равно.

И в этом была ее проблема. Это всегда было ее проблемой. Даже в юности Камилла скорее следовала за кем-то, чем вела за собой. Она подчинялась и не задавала вопросов.

― Как это похоже на тебя, ― прорычал я, ― выбирать легкий путь. Удивляюсь, как у тебя хватило духа на дуэль. Ты никогда не была бойцом.

На этот раз мои слова попали в цель, и в ее глазах мелькнула боль. Но она быстро пришла в себя.

― Я сожгла твой дом.

― Хватит. ― Тея встала между нами. Я вздрогнул, увидев засохшую кровь на ее груди. ― Это ни к чему не приведет.

― Согласна. ― Голос Камиллы был ледяным, когда она смотрела на мою пару. ― Возможно, вы можете приказать моей матери говорить, ваше величество.

Гнев, раскаленный добела, пронесся по мне в тот самый момент, когда моя мать взорвалась.

― Ты глупый, эгоистичный ребенок, ― зашипела она на Камиллу. ― Думаешь, я решила спрятать своих внуков из вредности?

― Я понятия не имею,