Падение ангела - Лана Шэр

— Марк… — в беспамятстве зову его, не отдавая отчёт собственным действиям.

— Скажи это, — достаёт из меня пальцы и проводит ими по моим губам, наглядно демонстрируя то, что его слова — чистая правда, — Скажи, чего ты хочешь.

— Тебя, — произношу на выдохе, после чего он засовывает пальцы мне в рот и даёт почувствовать на них мой собственный вкус.

— Где?

— Внутри, — со стоном отвечаю, когда он возвращает пальцы к пульсирующему центру моего тела.

— Здесь? — касаясь кончиками пальцев входа, он вновь дразнит меня, совсем немного вводя пальцы внутрь и доставая их наружу, лишая меня возможности ощутить хоть какой-то уровень заполненности.

— Да, пожалуйста, — шепчу, закрывая глаза и придвигаясь ближе, не голосом, но телом умоляя его проникнуть глубже.

— Проси, Алана, — Марк делает резкий рывок и вгоняет в меня сразу три пальца, вырывая из меня громкий короткий крик, но только чтобы помучить и показать, какие ощущения ждут меня, если я сделаю так, как он требует.

Также быстро он достаёт их и заставляет меня хныкать, вертясь и извиваясь на нём так, чтобы вновь ощутить это восхитительно чувство.

— Проси, — повторяет от свой приказ, накрывая большим пальцем клитор и давя на до боли ставшей чувствительной точку, возводящую меня к состоянию бесконтрольно срывающихся стонов.

— Возьми… меня, — произношу едва слышно, где-то испытывая привычное сопротивление и нежелание сдаваться.

Какое же глупое противоречие! Больше всего на свете я хочу почувствовать Марка внутри себя, но при этом не готова сдаваться без боя. Что-то в этом мире действительно вечно. Жаль, что в наших отношениях это борьба.

— Нет, детка. Проси честно. Чего ты хочешь?

— Ты знаешь, Марк, — с вызовом бросаю в полукрике, когда он вновь резко вставляет пальцы так глубоко, что я чувствую, как нежные стенки растягиваются под этим сладостным давлением.

— Я хочу услышать это из твоего грязного рта, только что с жадностью сосущего мой член, — и словно в довершении своего требования, мужчина начинает жёстко трахать меня пальцами, вызывая из моей груди громкие хриплые крики, — Чего ты хочешь, девочка?

Я кричу, не в силах произнести ни слова, пока пальцы Марка терзают моё истекающее лоно, а я сжимаю руки, скованные за спиной чёртовой шнуровкой, не в силах выдержать того, что чувствует сейчас моё тело.

— Говори! — кричит он, вновь оставляя меня пустой и скидывая меня с себя, но только чтобы подхватить и поставить на колени на кровати, широко разведя ноги и подставив не менее мокрый член к моему истекающему входу.

— Трахни меня! — кричу, не в силах больше сдерживаться и отмечая слёзы, текущие по щекам от нахлынувшего на меня удовольствия с примесью отчаяния и острой нужды.

— Как, Алана? Как тебя трахнуть? Как мою маленькую развратную дрянь? Как женщину, давящуюся моим членом и пускающую на него свои слюни? Как ту, кого хочет каждый чёртов ублюдок, отказываясь рядом?

— Да! — мне уже всё равно что он говорит, только бы быстрее ощутить это невероятное, ни с чем не сравнимое чувство полноты внутри.

Соединения наших тел, такое естественное и правильное. Поразительное в своей греховности и пошлости.

— Как принадлежащую мне? М? — наклоняется, слегка вводя головку и срывая у меня тихий стон, чтобы обхватить за шею и поднять мои глаза к своим, ставшим просто бешеными и одержимыми, — Как только мою сладкую девочку?

— Да, — с хрипом от пережатого жёсткой хваткой Марка горла, отвечаю я, на что он отпускает меня, чтобы грубо обхватить бёдра так, что на утро точно останутся синяки, и с силой ворваться внутрь.

И это то, что невозможно передать словами. То, что даже, кажется, невозможно охватить разумом. Входя в моё тело, Марк словно делает шаг в ад, где нам суждено увязнуть от своей дикой похоти и страсти. И тянет меня за собой. Потому что то удовольствие, в котором мы сгораем — нечто преступное и выходящее за рамки действительности.

Клянусь. Это что-то за гранью!

— Какая ты тугая, — рычит мужчина, врываясь в меня и замирая на мгновение, чтобы отдаться ощущениям и растянуть меня под свой размер, — Чувствуешь, как сжимаешь мой член внутри? Чувствуешь, как идеально принимаешь его?

Не отвечаю, закрывая глаза и используя внутренние мышцы чтобы сжать его ещё сильнее, на что получаю хлёсткий шлепок по бесстыдно выставленным к Марку ягодицам. Затем ещё один. И ещё. Пока кожа не начинает садить от его жёстких прикосновений.

— Не смей дразнить меня, пока я не разрешу, — и в наказание за мои действия, начинает таранить моё лоно, оглушая пространство прошлыми шлепками и сдавленными стонами.

Я опускаю лицо между подушек, заглушая крики, вырывающиеся из груди, на что Марк кладёт руку мне на затылок и вжимает меня в постель ещё сильнее, яростно врываясь внутрь. Растягивая и едва помещаясь во мне.

В один момент мне кажется, что он стал таким огромным, что может просто порвать меня. Всё также держа меня за волосы и вжимая моё лицо в простынь, которую я закусила и уже наверняка залила льющимися из глаз слезами, второй рукой он захватил мои запястья, используя это положение чтобы ещё интенсивнее насаживать меня на себя.

Всё происходящее между нами было невероятно. Дико. Необузданно. Так первобытно и животно. И в этом всём было что-то невероятное. Сейчас мы были просто мужчиной и женщиной, страстно желающими друг друга и следующими за импульсами, отбросив все правила и условности.

То, что кому-то могло бы показаться грязным и унизительным, сейчас ощущается как нечто потрясающее. Естественное и правильное.

Выгибаюсь сильнее, помогая Марку проникать глубже, и чувствую, что я настолько мокрая, что по бёдрам вниз струится моя влага, капая на постель от толчков мужчины внутри.

Сжав мои волосы сильнее, он несколько раз дёрнул мою голову в стороны, словно не зная как ещё выразить свою дикость и похоть, засунул пальцы в рот и потянул, запрокидывая мою голову вверх.

Заполняя меня с двух сторон. Владея и подчиняя.

Затем толчком вернул моё лицо к промокшей простыни и накрыл ладонью текущее и блестящее лоно, жёстко, но невероятно правильно терзая припухший клитор, подводя меня к пику наслаждения.

— Хочу кончить вместе, — слышу его голос откуда-то издалека, сжимая руки в кулаки и продолжая кусать простынь, но трение Марка, сводящее меня с ума и вызывающе мощные тянущие и пульсирующие ощущения внутри в сумме с вонзающимся в меня твёрдым членом, возвращают меня в реальность.

Из глаз брызгает