Джоуи - Сэди Кинкейд

на поиски отца, когда мы возвращаемся домой, а я принимаю душ и переодеваюсь в костюм. Сегодня день крестин Габриэллы, и в доме кипит жизнь. Джоуи занята организацией питания и воздушных шаров для вечеринки, а я спускаюсь в сад, чтобы найти ее.

«Максимо?» — раздается тихий голос Ани, когда я прохожу мимо кабинета.

«Все в порядке?» — спрашиваю я, подходя к ней. Она одета в нежно-розовое платье, у нее макияж и прическа, но она все равно выглядит такой бледной и слабой, что я останавливаюсь. Из-за всего происходящего я нечасто ее видел в последние несколько недель, и я жалею об этом. Аня — женщина, которой я глубоко восхищаюсь и которую уважаю. Жизнь иногда бывает чертовски жестокой.

«Мне нужно попросить тебя об одолжении», — говорит она с улыбкой, которая все еще способна озарить комнату. Проскользнув в кабинет, она приглашает меня следовать за ней.

«Конечно. Что именно?»

Я смотрю, как она примостилась на краю дивана, мое любопытство действительно задето. Я удивлен, что она вообще здесь одна. Редко когда Лоренцо не рядом с ней в эти дни.

«Ты не хочешь присесть?» — спрашивает она.

Не в силах понять, о чем она вообще хочет со мной поговорить, я сажусь напротив нее. Она отпивает из стакана воды на столике рядом с ней. Засунув руку под диванную подушку, она достает маленький белый конверт и протягивает его мне. На нем ее изящным почерком написано имя Лоренцо.

"Что это?"

«Это для Лоренцо».

«Да, я это вижу, так почему же ты даешь это мне?»

«Это письмо», — тихо говорит она, и ее глаза наполняются слезами. «Отдай его ему, когда меня не станет».

Господи, бля! «Аня. Не говори так…»

«Максимо!» — упрекает она меня. «Я умираю. Мы все это знаем. Чудодейственного средства за углом не видать. Через несколько месяцев меня здесь не будет. Это грустная правда, но я смирилась с ней». Она слегка пожимает плечами. Даже говоря о собственной смерти, она ведет себя достойно и стойко.

«Но это…» Я поднимаю письмо.

«Если я сама ему это дам, он это разорвет». Она качает головой. «К тому же, ему еще не рано это читать».

«Когда ему следует это прочитать?»

«Это тебе решать. Я доверяю тебе принять это решение».

Тяжёлый груз давит мне на грудь. «Откуда я узнаю когда, Аня?»

«Оно не запечатано. Прочти его».

Я открываю рот, но не могу произнести ни слова.

«Пожалуйста, Максимо?»

«Почему не Джоуи? Или Кэт? Или Данте?»

Она качает головой. «Они слишком близки к нему. Они не смогут вынести его боль и сдадутся слишком рано, чтобы ему стало лучше. Все будет напрасно».

«И ты думаешь, я смогу терпеть, когда он страдает? Это должны быть они, Аня. А не я», — спорю я. Глядя на нее, я молча умоляю ее передумать. Мне не нужно это чертово письмо. Оно уже ощущается как свинцовый груз на моей шее. Как, черт возьми, я узнаю, когда наступит подходящее время? Я не понимаю, почему она доверяет мне что-то столь важное, как это.

«Ты правильный человек, Максимо. Ты любишь его как брата, но ты видишь в нем человека, которым он является, и человека, которым он может быть. Прочитай письмо, и тогда, я надеюсь, однажды ты поймешь, когда его ему отдать».

"Я не могу прочитать твое личное письмо, которое предназначено для Лоренцо. Это чертовски неправильно".

Она хмурится. «Это не личное, если я дам тебе разрешение».

«Аня? Пожалуйста? Это кажется слишком важным. А если я все испорчу?»

Ее хмурое лицо сменяется прекрасной улыбкой. «Ты не сделаешь этого. Я обещаю тебе это».

Я смотрю на нее, белый конверт обжигает мне руку. Я не хочу этого, но какой у меня выбор?

Аня встает и расправляет складки на платье. «Прочти сейчас, и мы больше никогда не будем об этом говорить. Ты узнаешь, когда придет время».

«Аня?»

«Обещай мне, что ты отдашь ему письмо, когда придет время, Макс».

Я смотрю на ее лицо, искаженное мукой и болью — не за нее, никогда за нее. Это все для него. Он сломается, когда она умрет. Он потеряет себя, и кто знает, сможет ли он когда-нибудь восстановиться? «Я обещаю».

«Спасибо», — шепчет она и выходит из комнаты, оставляя меня одного.

Мои пальцы на самом деле дрожат, когда я разворачиваю верхнюю часть конверта. Я осторожно вытаскиваю бледно-розовые страницы, разворачивая их осторожно, чтобы не повредить драгоценное содержимое конверта.

Откинувшись на диване, я читаю слова, которые умирающая женщина написала мужчине, которого она любит больше всего на свете. Я не эмоциональный человек и никогда им не был, но слезы текут по моему лицу, когда я принимаю чудовищность того, что она попросила меня сделать.

ГЛАВА 56

Джоуи

Я наношу последний слой помады прямо в тот момент, когда Макс врывается в мою спальню. Я думаю, он пришел сказать мне, что нам нужно уходить, и я собираюсь сказать ему, что почти закончила, но меня отвлекает то, как хорошо он выглядит в своем костюме. Я имею в виду, он выглядит хорошо в чем угодно, но есть что-то в этом мужчине в отлично сшитом костюме, что заставляет меня хотеть, чтобы он пригвоздил меня на ближайшей поверхности.

Он подходит и останавливается прямо передо мной. Его глаза немного покраснели, а брови нахмурены, но он как будто зол на весь мир, а не на меня.

«Все в порядке?» — спрашиваю я.

«Мне нужно тебя трахнуть», — выдыхает он, опуская голову и проводя губами по моей шее.

Мое тело дрожит в предвкушении. «Мы не можем. Машины отъезжают через пятнадцать минут».

«Мне нужно трахнуть тебя, детка», — повторяет он, скользя руками по моим бедрам и ладонями по моей заднице.

Я хихикаю, отталкивая его руки, но его это не смущает. «Нет времени». Он толкает меня назад, пока я не прижимаюсь к стене.

«Я не спрашиваю, Джоуи», — рычит он, и от его горячего дыхания по моему позвоночнику пробегает дрожь удовольствия.

Он задирает мое платье, и я почти теряю дыхание и решимость. «Макс, сегодня крестины Габриэллы. Мы ее крестные родители. Я не могу стоять перед церковью, когда из меня капает твоя сперма», — шепчу я, обнимая его за шею.

«Твои трусики все впитают».

Я прикусываю губу, когда его руки тянут дорогую ткань, а зубы проводят по чувствительной коже моей шеи.

«Я ничего не ношу». Мои щеки вспыхивают от жара.

Это определенно привлекает его