Империя Искушения - Мила Финелли

— Да, Дон Бенетти. Спасибо за вашу щедрость.

Я кивнул, признавая, и начал есть. Мои деньги и репутация означали, что тюрьма больше похожа на длительное пребывание в отеле. Охранникам хорошо платили за заботу о моих нуждах, и я почти ни в чем не нуждался. Еда, вино, интернет, книги, а моя большая кровать была застелена мягкими простынями и плюшевым матрасом. Значительная часть моих людей была заключена здесь, поэтому я был окружен семьей и друзьями. Мы играли в карты, ели вместе и вместе тренировались. Это было неприятно… но и не ужасно.

Серхио приходил каждый день, и мы обсуждали дела, а моя договоренность с охранниками означала, что нас не подслушивали. Слухи о моем аресте распространились. Наши враги скоро наступят, поэтому мне нужно, чтобы мои братья были готовы. Если бы меня не освободили в течение следующих нескольких недель, нас ожидало бы множество кровавых сражений. Мое отсутствие рассматривалось бы как слабость, а наш мир рассматривал слабости как возможности.

К сожалению, несмотря на многочисленные просьбы, testa di cazzo — Palmieri 98— отказались предъявить мне обвинение или позволить мне поговорить с адвокатом. Я застрял здесь.

Бранзино99 было приготовлено идеально, поджаренное и слоистое, тающее на языке. Я небрежно смотрел потоковое шоу на планшете, пока ел, какая-то реалити-ерунда, которая напомнила мне о Валентине и ее ужасном вкусе в развлечениях.

Остров Мафии. Я невольно хихикнул. У нее было чувство юмора, игривость, которой давно не хватало в моей жизни, и мне не хватало той случайной ерунды, которая вылетала из ее уст. Она скучала по мне? Или все еще злилась на то, как мы расстались?

Может быть, я позвоню Роберто завтра и спрошу.

Прежде чем я успел доесть маслянистый бранзино, охранник вернулся. — Дон Бенетти, к вам гость.

Серхио был здесь раньше. Это был кто-то из моих братьев? — Кто?

— Женщина.

Это была Кьяра или мать одного из мальчиков? — Она назвала имя?

— Валентина ДиМарко.

Воздух покинул мои легкие в спешке. Фамилия была поддельной, но четкий идентификатор. Валентина была в Италии. Здесь, в этой тюрьме.

Что за фигня?

Моя грудь сжалась, когда неверие и нерешительность сдавили меня, словно тиски, а мой взгляд расфокусировался. Габриэле и Роберто должны были знать лучше, прежде чем отпускать ее из Нью-Йорка. Если GDF узнает ее личность, она будет в опасности. Пальмиери использует Валентину, чтобы добраться до ее отца, как он и планировал с самого начала, и все мои усилия уберечь ее от этой заварухи будут напрасны.

— Скажи ей нет.

— Perdonami, Don Benetti, — сказал он, потянув за воротник своей формы. — Но она предупредила нас, что вы можете отказать ей. Она просила передать вам, что не уйдет, пока вы с ней не поговорите.

Упрямая женщина. Ей было небезопасно торчать в мужской тюрьме. Она не говорила на этом языке, а это были опасные мужчины. Я собирался задушить своего второго ребенка за это. Он должен был присматривать за ней.

Я осторожно вытер рот салфеткой и положил ее на стол. Поднявшись на ноги, я просунул руки в комбинезон, который мне предписывалось носить. Несмотря на то, что я не был типичным заключенным, в общественных местах необходимо соблюдать приличия.

Охранник провел меня по коридорам, мимо других камер, не столь шикарных, как моя. Любопытные взгляды провожали меня, когда я проходил мимо, некоторые заключенные опускали подбородки в знак уважения, но я ни с кем из них не разговаривал. Ярость, сжигающая мою кожу, не позволяла мне сосредоточиться на чем-либо, кроме женщины в комнате для посетителей. Валентине придется за многое ответить.

Он отпер комнату для посетителей и открыл мне дверь. Внутри никого не было, кроме одного человека, и все мое тело вздрогнуло при виде ее. Я качнулся на каблуках, но тщательно сдержал выражение лица.

Блядь.

Она была великолепна, даже красивее, чем мои воспоминания. Лично она сверкала каким-то неуловимым качеством, которое никогда не нарисуешь и не сфотографируешь, это была вибрация, которая ярко горела и влекла меня к ней. Мой гнев увял, и на его месте появилось томление, такое настолько яростно, что мне хотелось выть от несправедливости всего того, что держало меня вдали от нее.

Мои пальцы зудели от потребности прикоснуться к ней. Я жаждал ее рта, ее вздохов. То, как она сворачивалась на мне и терлась грудью о мою грудь. Ее нежную кожу и волосы с запахом кокоса.

Но я не мог позволить себе ничего из этого.

Я не знал, наблюдают за нами или нет. В качестве меры предосторожности я не мог дать им ни малейшего представления о том, как много эта женщина для меня значит. Я не мог позволить ей стать мишенью.

— Ты придурок, — начала она, когда я не пошевелился и не заговорил.

Я наклонил голову и равнодушно посмотрел на нее. — Я тебя знаю?

Ее губы приоткрылись, а брови взлетели вверх. — Правда, Лука? Ты так собираешься это сыграть?

Потирая челюсть, я притворился, что думаю. — Ты та женщина из того клуба в Нью-Йорке? Та, которая сделала мне минет в мужском туалете?

Воздух в комнате стал морозным, как после неудачных переговоров. — Нет, — сказала она, и это единственное слово было наполнено сарказмом. — Я сделала тебе минет в твоей машине.

Как будто я когда-нибудь смогу это забыть.

Моя улыбка была наполовину ухмылкой, наполовину улыбкой. — А, va bene. Это было мило, не так ли? Я хвастался твоими навыками перед другими заключенными.

Я видел, как она думает, размышляя о том, что происходит и почему я так себя веду. Но я не мог отступить, мне нужно было, чтобы она ушла.

Прислонившись к стене, я поставил одну ногу на штукатурку. — Мой брат нанял тебя, чтобы ты нанесла мне супружеский визит? Потому что я бы не отказался, bella.

Кожа ее шеи покраснела, а ноздри раздулись. — Я хочу получить от тебя ответы. — Она положила руки на стол и понизила голос до шепота. — Ты пошел в штаб-квартиру GDF? Ты с ума сошел?

Madre di dio. Ей пришлось перестать задавать вопросы. — Это не так работает. — Я оттолкнулся от стены и медленно подошел к ней, мои пальцы расстегивают комбинезон. — Хочешь встать на колени или мне трахнуть тебя сзади на столе?

— Прекрати. — Она вскочила на ноги. — Почему ты так себя ведешь?

— Чего ты еще ожидала, когда следовала за мной из Нью-Йорка? Очевидно, что ты жаждешь моего члена.

— Знаешь что? Я тебя ненавижу. — Она