Город, затерянный между мирами - Мария Гашенева

И сделала единственное, что позволило ей тело, подняла дрожащую руку и коснулась его волос. Люциан вздрогнул, отшатнулся. Перехватил ее руку своей, зажал в длинных изящных пальцах. Кожа у него была гладкая и холодная. Красные глаза расширились и с любопытством посмотрели на девушку.

— Меня еще никогда не трогали рабы. — Тихо проговорил он, обнажая зубы.

— Простите. — Просипела Кристина. В этот единственный слабый звук она вложила, казалось, все оставшиеся силы. Сердце в груди заболело, казалось, она сейчас умрет.

— Нет. Я не зол. Я удивлен. — Лицо его смягчилось. Он подтянул ее руку и приложил к своей щеке. — Ты молодец. Ты застала меня врасплох.

— Ты красивая! — холодные пальцы коснулись ее губ и подбородка.

Он отпустил ее, убрал руку от лица и поспешно встал на ноги, не говоря ни слова, развернулся и вышел из комнат. Лицо его было напряженным.

Кристина смогла дышать. Она судорожно хватала носом воздух. Тошнота и дурнота вернулись. Она не знала, чем обернется ей данный поступок. Не знала, спасает ли себя или подписывает себе приговор. Она думала, что не уснет. Боялась, что он вернется и заберет у нее за наглость остатки жизни. Но слабость от потери крови сломила ее, и Кристина погрузилась в тяжелый сон без сновидений.

А когда проснулась на следующее утро, слабая и разбитая, то обнаружила рядом с собой на кровати большой букет кроваво-красных роз.

Глава 15

Охота

Он сменил одно заточение на другое. Положа руку на сердце можно было смело заявить, что в холодном подвале у похитителей в серых одеждах был немного комфортнее. Там, по крайней мере, хорошо кормили, правда, не сразу, но кормили. Старые ушибы еще беспокоили, синяки потихоньку рассасывались, из сине-бардовых становясь желто-зелеными. Ссадины покрылись коркой, и теперь неприятно зудели. Он мог избежать повреждений, если бы не стал сопротивляться и геройствовать. Но непокорность таилась в основе его характера. С раннего детства непослушание и непризнание авторитетов служили ему нехорошую службу. Маленького Романа постоянно наказывали, но, ни отцовский ремень, ни стояние в углу, ни домашний арест, не имели должного эффекта. Когда он подрос и пошел в школу, то ожидаемо записался в ряды хулиганов: плохо вел себя на уроках, дрался с одноклассниками и ребятами постарше. Чем взрослее Роман становился, тем больше горел в его душе бунтарский и агрессивный огонь. Он пытался его тушить, пытался не искать проблем, но конфликты поджидали за каждым углом. Когда у него появились дети, нрав немного охладился, упавшая на плечи ответственность делала свое дело. Да с возрастом он стал тише. Научился сдерживаться. Направлять свой душевный огонь в нужное русло, в работу и содержание семьи. Но горячую кровь остудить не получалось, и сейчас, в такой невообразимой ситуации, она могла сыграть с Романом злую шутку.

Его опять посадили в клетку. Она оказалась низкой, невозможно даже было выпрямиться и встать в полный рост. На полу валялась грязная солома. Пахло псиной и гнилью. Инну увели в другое место. Что с ней происходило, Роман не знал, но сомневался что-то хорошее. Он слышал отдаленные женские крики, а затем жалобный долгий и протяжный вой.

Мужчина в замызганной одежде принес ему кружку теплой воды и миску несоленого отварного мяса. Незнакомец не стал разговаривать с пленником, лишь строго посмотрел злыми глазами, совершенно непохожими на человеческие, и удалился. Романа сжигал гнев. Хотелось кричать, ломать прутья решетки, добраться до мучителей и всем свернут шеи. Но ничего из этого он делать не стал, понимал, что бессмысленно. Мужчина тяжело дышал, стараясь успокоиться и подумать, но в голову ничего не приходило. Белые брюки и свободная рубашка, одежда, которую им выдали похитители, покрылась липкой грязью. Почему-то вспомнились купальни и голые женские тела его коллег. И если бы раньше, подобные воспоминания довели бы его до безумия, то сегодня просто мелькнули и растаяли, не вызвав волнение плоти.

Роман осмотрелся. Помещение, в котором его держали, было похоже на сарай. Голые деревянные стены и пол, низкий потолок, окутанный полумраком. В нем стояло еще несколько клеток, но все они оказались пустыми. «Интересно, где те, кто в них обитали, что с ними случилось? Они уже мертвы? И находились ли в них кто-то из его коллег, из тех, кого забрали ранее?»

Роман не мог сказать, сколько времени просидел в клетке. Из-за маленького пространства невозможно было удобно устроиться. От чего тело ныло и болело. Мышцы затекли. К запаху гнили и псины прибавились еще и запах пота и экскрементов. Никакой емкости под отхожее место ему не дали, пришлось справлять нужду в угол. Неразговорчивый мужчина приходил еще раз. Забрал миску и кружку и выдал новую порцию еды, тоже не вкусное отварное мясо. Судя по урчанию в животе, и жажде, между кормежками прошло довольно много времени.

Наконец за ним пришли. Трое мужчин обнаженных выше пояса, громко смеялись и переговаривались на незнакомом Роману языке. Они отворили клетку и бесцеремонно выволокли из нее пленника. Мышцы тут же свело судорогой, и Роман застонал, чем вызвал дополнительный хохот и радость его мучителей. Злость заполонила собой разум, прогоняя и страх и инстинкт самосохранения. Роман дернулся, вырвался у державших его людей, те явно не ожидали сопротивления. И заехал кулаком одному из них по лицу. Раздался глухой дар, треск и сдавленный вскрик, из разбитого носа мужчины побежала кровь. Романа тут же получил удар кулаком под ребра. Он согнулся полам, шумно хватая ртом воздух. Второй удар прилетел между лопаток. Роман зарычал, взмахнул кулаками, пытаясь достать нападавших. Но руки били пустоту. Его пнули ногой под зад. Мужчина не удержался на ногах и полетел на пол, выставляя вперед руки. Кожу на ладонях обожгло. Роман поморщился. Теперь удары посыпались градом. Он застонал от боли, согнулся на полу, закрывая голову руками. Грозный окрик остановил избиение. Мускулистый мужчина невысокого роста вошел в помещение. Нападавшие наперебой стали что-то ему рассказывать, но он очередным грозным рыком заставил их замолчать.

— Значит ты горячий! Это хорошо! — обратился он к Роману, сверля того глазами. — Значит, будет весело. Выводите, что встали!

На улице уже был вечер. Просторный двор погрузился в полумрак. Ворота были открыты нараспашку, демонстрируя каменистую дорогу и силуэты соседних домов. На улице находилось около десяти мужчин. Все обнажены до пояса, все мускулистые и агрессивные. Роман и так не ждал ничего хорошего, от своего заключения здесь, но теперь испугался по-настоящему. Он дернулся, но его остановили, надавили на плечи, заставили опуститься на колени.

— Ночная охота