Любовь - проклятие или дар - Людмила Александровна Королева

прошло от моего горла, прежде чем воин превратился в пепел. Я испуганно посмотрела в сторону, заметив огненный шар в руках мужа. Он успел среагировать и уничтожил предателя. Смерил меня презрительным взглядом и исчез. Я проглотила ком в горле, осознавая, что Арес был прав. Теперь любой мог попытаться свергнуть Актазара. И если раньше воины были за мужа горой, то теперь ощущался разлад в строю. Меня трясло, как в лихорадке. Был только один способ заставить воинов снова беспрекословно подчиняться, не опасаясь предательства с их стороны — продемонстрировать им свою злость. Воины привыкли идти за Актазаром, потому что боялись его, теперь у мужа была слабость и они уже не так трепетали перед ним. Поэтому решила вселить в их души ужас, чтобы ко мне в следующий раз даже приблизиться побоялись. Когда воины выстроились, я, вздохнув полной грудью, громко крикнула, чтобы меня услышали:

— Доблестные воины, то, что произошло очень сильно разозлило меня. Если попытаетесь убить меня, я найду ваши семьи и уничтожу каждого, кто вам дорог. Буду мучить и наслаждаться их агонией. А чтобы вы поняли, насколько я могущественна, ощутите боль на себе!

Приказала черному дыму слегка прикоснуться к каждому, не нанося сильных увечий, и выпустила силу из ладоней. Все присутствующие заметно побледнели, когда дым, словно одеяло, накрыл всех с головой, проник под броню, прикасаясь к коже, заставляя ее краснеть и плавиться. Всем на правой руке оставила рисунок в виде дракона. Клеймила их. Чтобы всякий раз, как поднимали меч, видели перед глазами на запястье символ седьмого королевства, как напоминание о том, кто им поставил эту отметку.

В глазах каждого отразился ужас, они на себе ощутили мое могущество. Спрыгнули с коней и все поголовно встали на одно колено.

— Простите, миледи, не гневайтесь, — хором повторили они несколько раз. Я с ухмылкой на губах смотрела на них. Перевела взгляд на Актазара, он смерил меня холодным взглядом, отвернулся и приказал воинам подняться. Они вскочили на коней и все двинулись в путь.

На ночь остановились в лесу. Разбили лагерь. Воины обходили меня стороной, пряча взгляд, затихали, если я проходила мимо них. Чувствовала их страх.

— Поздравляю, теперь все тебя считают чудовищем, — услышала я голос Актазара за своей спиной и вздрогнула.

— Зато не нападут на меня, — фыркнула я.

— Я создал для тебя шатер, можешь идти отдыхать, — сухо проговорил он, а у меня внутри все похолодело от его тона.

— А ты? — прошептала с мольбой. Дыхание сбилось. Смотрела на его губы и тянуло к нему. Хотелось поцеловать, прижаться к Актазару, почувствовать его крепкие руки на своем теле. В жар бросило и желание расплескалось по венам. Облизнула пересохшие губы и с грацией кошки приблизилась к мужу. Нежно провела рукой по его груди, ощущая, как он напрягся и не сводил с меня взгляда. Дыхание его сбилось, знала, что ему тоже тяжело противостоять притяжению.

Актазар грубо схватил мои руки, сжал запястья, а потом глядя в глаза прорычал так, что я дышать перестала. Каждое его слово, словно гвоздь вонзался в сердце:

— Через пару дней мы доберемся до хрустального дворца, разорвем связь и простимся навсегда. Будешь жить где-нибудь на окраине моих владений, так и быть выстроим тебе замок. Вот только я там гостем никогда не буду. Для всех ты останешься моей женой, но только не для меня. Потому что брак в моем понимании- это опора друг для друга. А я на тебя положиться не могу. Твоя глупость не знает границ! Ты не уважаешь мое слово, нарушаешь приказы, поступаешь по своему, вот и живи в одиночестве, — выплюнул он и оттолкнул от себя. А я задыхалась, умирала медленно и мучительно. Казалось, что меня опустили в лаву и сожгли заживо. Хотелось выть, лишь бы не ощущать боль в груди, сердце разъедало, разрывало на части.

— И как же ты будешь обходиться без женщин? — съязвила я, закрывая от него свои чувства.

— Найду себе любовницу, запру в своей спальне, чтобы никто не знал о ее существовании и проблема решена. О ней никто не узнает, поэтому и казнить меня не смогут за измену тебе, — прошептал он, растянув губы в довольной ухмылке. В глазах огонь заблестел.

А я прикусила губу до крови, чтобы не расплакаться. Вскинула голову, выпрямила спину и прорычала:

— Спасибо за идею. Думаю, в моей спальне тоже можно будет спрятать любовника. Уверена, найдется тот, кто захочет согрешить.

Актазар покрылся пламенем и смотрел на меня, прерывисто дыша.

— В таком случае, если узнаю об этом, убью и тебя, и его.

— Силенок не хватит, — фыркнула я.

— Это мы еще посмотрим, — сказал он сквозь стиснутые зубы и оставил меня одну. Я вошла в шатер, села на матрас и расплакалась. Одиночество, словно глыба, придавило меня.

Сон не шел. Сердце сжималось и кровоточило. Посторонние звуки леса не давали расслабиться. И очень сильно хотелось оказаться рядом с Актазаром. Чем дольше мы держались на расстоянии друг от друга, тем тяжелее было сопротивляться возникшему притяжению. Ворочалась с боку на бок, но сон так и не шел ко мне. Вышла из шатра. Лагерь спал. По периметру потрескивал огонь. Часовые были на чеку. Лишь мельком бросили на меня свой взгляд и поспешили отвернуться. А я, вдохнув полной грудью свежесть леса, бессмысленно побрела туда, куда глаза глядели. Вышла на лесную опушку, и легла на поляне, рассматривая звезды. Они подмигивали мне. Тьма была повсюду, но меня это не пугало, наоборот завораживало. Заметила красные огоньки в глубине леса и приглушенное рычание. Кровь застыла в жилах, а потом я расслабилась. Стало все равно. Перевела взгляд на волков, они медленно приближались, учуяв добычу. Глаза их налились кровью, из пасти капали слюни. Оскалились и окружили меня. А я лениво посмотрела на них и покрылась черным дымом, испепелив одного волка. Остальные замерли на месте. Смотрели на меня, а потом подняв морды к небу истошно завыли, отчего меня пробрало до костей. Не любила этот звук. Перестав выть, склонили передо мной головы и заскулили как псы, словно прося пощады. Я фыркнула и снова легла на траву, любуясь звездами. А волки легли рядом. Не удержалась и погладила одного по шерсти, ощущая, как успокаиваются мои расшатанные нервы.

— Вы меня не считаете чудовищем, потому что сами относитесь к таковым, ведь так? — поинтересовалась я у зверей, они лишь приглушенно зарычали, не сдвинувшись с места. Я тяжело вздохнула и прижалась к самому крупному белому волку. Зарылась пальцами в его шерсть,