Лекарство для Мороза - Екатерина Юрьевна Васина

ним. Но! Проблема в том, что еще начиная с Шереметьево у Лекси ныл низ живота. И по опыту она знала, что дальше будет хуже. Мама то знала, что делать. Лекси хотела выпить свои таблетки, переодеться в старую пижаму и укрыться пледом, спрятаться на время от всего мира. Потому что только так можно пережить первые часы «кровавого апокалипсиса». Другие варианты не работали, уже проверяла.

Гинеколог уверяла, что после родов боли станут меньше. А, может, и совсем исчезнут. Только Лекси то рожать в ближайшее время не собиралась.

Сказать Артему? У Лекси аж уши покраснели от такой мысли. Нет, нет и еще раз нет! Точно не сейчас, не в начале отношений!

Да и зачем ему видеть ее в таком виде? Когда она изображает креветку под пледом и старается лишний раз не шевелиться, потому что банально хреново от всего.

— Алексия, все хорошо?

Низ живота резануло так, что даже затошнило немного. Лекси тихо порадовалась, что в машине темно, так что ее бледность незаметна. Ну а сжатые губы можно расценить как знак раздражительности. Которого тоже навалом.

— Все отлично. — вышло как-то отрывисто. — Хватит меня контролировать! Я сама решу, что для меня лучше! Даже если это будет не так правильно, как у тебя!

Срочно к родителям, пока не потеряла сознание! Срочно!

В лице Артема что-то дернулась. И Лекси вдруг поняла: ее слова его задели. Очень сильно.

— Артем, я…

— Все нормально. — сухо ответил он. — Простите, — обратился уже к таксисту. — Поменяйте адрес, будет небольшой крюк. Я доплачу.

— Я са… — Лекси умолкла под холодным взглядом, опустила голову.

Соображалось плохо. Все силы уходили на то, чтобы выглядеть более-менее. Подумав, Лекси еще и лбом к холодному стеклу прижалась. Так тошнота стала меньше. Нет, она ему скажет потом. Точно не сейчас. Иначе выплюнет поздний ужин, а потом разревется. Не то зрелище, которое ждешь от своей девушки.

Особенно, если вспомнить как выглядит его экс. Просто высший класс!

Занятая самобичеванием, Лекси не заметила, как Артем быстро выпил пару таблеток от головной боли, которая мучила его от самого Шереметьево. И легче не становилось.

Когда такси остановилось возле коттеджа родителей, у ворот уже стоял Глеб. Лекси заранее написала маме, так что та все подготовила.

— Пока. — девушка кинула слегка виноватый взгляд, но новая вспышка боли заставила торопливо выскользнуть из такси.

Артем все же повернул к ней голову, хмуро бросив:

— Спокойной ночи.

После чего откинулся на спинку сиденья, сжав кулаки до побелевшей кожи.

Лекси же хватило сил добраться до своей старой спальни, выпить таблетки и горячий чай с лимоном и имбирем, после чего она свернулась под пледом и буквально провалилась в спасительный сон, чтобы не подвывать от боли. Пока мама сидела рядом и гладила ее по голове.

Свой телефон Лекси оставила в сумке. Совсем про него забыла. У нее пока весь мир сузился до пульсирующей боли, которая очень медленно отползала, как ядовитая змея.

И уж точно она не знала, что Артем влетел в квартиру, где его встретила уже одетая Ева.

— Твоя троглодиты в порядке. — сообщила она, завязывая пояс на длинном ярко-желтом пальто. — А вот ты, судя по психованному блеску в глазах, нет. И где Лекс?

Артем молча швырнул пальто на пол и прошел на кухню, где уперся ладонями в стол. Глубоко вздохнул несколько раз, успокаиваясь.

Ева неторопливо прошла следом, наплевав на то, что уже натянула массивные ботинки. Скрестила руки на груди, задумчиво глядя на широкую мужскую спину в серой футболке.

— И чего натворила моя дорогая подруженька? Все же устроила разнос насчет тех видосов у Клио?

— У меня такое ощущение, что даже хомяки в курсе этих видосов. — язвительно отозвался Артем, не поворачивая головы.

Коты молча обтирались головами о ноги хозяина, щедро делясь шерстью с джинсами.

Ева тем временем морщила лоб. И явно-что-то подсчитывала.

— Эй, чел, а сегодня же у нас двадцать восьмое. — она глянула на смарт-часы. — Точно! У-у-у-у-у-у, я знаю какая дрянь укусила Лекс!

Артем молча и так, точно ему очень тяжело это делать, повернул голову вправо.

— Ну?

— Праздники! — поиграла бровями Ева.

Ответом стал вопросительный взгляд серых глаз. Девушка закатила глаза.

— Гости из Краснодара. Гендерное проклятье. Ежемесячный ад!

— Ева! — прорычал Артем. — Я тебе сейчас ад устрою! У меня голова раскалывается, я не хочу разгадывать шарады!

— Душнила! Месячные у нее! Лекс в первые часы сама не своя, ее корежит от боли как вампира от солнца. Она нашла рецепт, который более-менее работает. Но в первые часы к ней лучше не подходить. Загрызет.

Она подошла ближе и похлопала опешившего Артема по плечу.

— Добро пожаловать, мужчина. Мы — те, кто семь дней в неделю кровоточит, но при этом не дохнет. Если что — я тебе этот секрет не говорила.

— Господи, — вымолвил Артем, все еще переваривая новость, — я сочувствую твоему будущему мужу. Ты же язва! Так, мне надо позвонить Алексии!

— Я тебе что сказала? — прикрикнула Ева, стоя перед ним и воинственно глядя снизу вверх.

— Не ори!

Артем потер виски, которые заныли с новой силой. Черт, он идиот! Несдержанный идиот, который привык все контролировать! Надо срочно поговорить с Алексией. Черт, нет, он, конечно, в курсе всего этого. Но как-то до этого все проходило более мирно.

Чего там Ева выговаривает? Мужчина попытался понять сквозь боль и шум в ушах. Таблетки не сильно помогли. Да чего тут говорить: ему помогает только десятичасовой сон и крепкий кофе перед этим. И да, после него спит как младенец.

— Ты и сам хреново выглядишь. — насыпала ему комплиментов Ева. — Значит так, слушай сюда! А потом ты ляжешь спать, потому что напоминаешь мне злобного демона.

* * *

— Ты как, дорогая? — мама с тревогой наблюдала за Лекси, которая в семь утра обнаружилась на кухне с чашкой горячего какао и задумчивым взглядом. А еще спутанными волосами и повышенной бледностью.

Девушка вместо ответа показала поднятый вверх большой палец и отхлебнула какао. Что еще можно ответить? Тянущая боль прошла ближе к трем часам ночи, а сейчас Лекси и вовсе чувствовала себя почти хорошо. Разве что легкий упадок сил. Но с этим то она знала как бороться. К тому же вечером файер-шоу, на котором она