Прекрасное изгнание - Кэтрин Коулс

хоккейной команде. Судьба. Но я не мог позволить тебе приблизиться к моему сыну. Рисковать тем, что ты узнаешь меня на фото или по голосу, и прямиком отправишь за решетку.

— Моему брату, — прорычала Арден.

Отец склонил голову, не понимая.

Пальцы Арден вонзились в предплечье Фары:

— Не приемному. Моему брату.

Отец откинул голову и расхохотался:

— Ну надо же, какая привязанность к этой твоей фальшивой семье. Жаль, что им придется тебя потерять. — Его взгляд ожесточился. — Делай это.

Я не ждал. Не было времени. Не было подходящего момента.

Я отпустил Брута и рванул вперед, выходя из-за угла и бросаясь прямо на отца, зная, что Брут увидит опасность для Арден и бросится к ней.

Я ударил со всей силы, но в последний миг отец дернулся, уходя от лобовой атаки.

Раздался визг боли. Мельком я увидел, как Брут вцепился Фаре в икру. И этого мгновения хватило, чтобы отец с размаху ударил меня рукояткой пистолета по голове.

Я дернулся, пошатнулся, но удержался на ногах.

Арден с силой ударила Фару в челюсть, а Брут не упустил шанс: взвившись, он вцепился ей в руку. В этот раз ее крик был нечеловеческим — скорее звериным. Нож выпал, пальцы словно лишились сухожилий. А может, и вправду лишились.

Арден отшвырнула нож, а Фара рухнула на пол, вопя от боли.

— Halten! (держать) — крикнула Арден, и Брут сразу сел на нее, прижав к полу всем своим весом, зубами касаясь ее шеи.

Это было все, что я успел увидеть — прежде чем отец пошел на меня.

Я начал обходить его по дуге, вставая в защитную стойку, как будто это могло спасти меня от пули. Сирены пронзали воздух, голоса полицейских слышались внизу, но он не обращал внимания ни на что.

Его глаза, такие же, как у меня, вспыхнули яростью. Лицо перекосилось — маска сорвана, осталась лишь ярость.

— Я должен был понять, что ты станешь моей погибелью, — процедил он.

— Это на твоей совести, старик. Ты превращаешь в яд все, к чему прикасаешься.

Губы его изогнулись в уродливой усмешке:

— Я хотел дать тебе шанс одуматься. Просто нужно было все у тебя отнять, чтобы ты приполз назад, умоляя о подачке, как шавка.

Я встал на носки:

— Ты должен был понять, что я никогда не стану умолять тебя ни о чем. Я лучше сдохну с голоду, чем приму хоть крошку с твоего отравленного стола.

Он снова усмехнулся — криво, мерзко, как всегда:

— Передай привет мамочке.

И выстрелил.

Все смешалось: звуки, образы, мгновения. Где-то в глубине сознания я слышал крики полицейских. Кто-то закричал за моей спиной. Но в следующий миг меня что-то сбило с ног, увлекло вниз. Прозвучал еще один выстрел.

Я врезался в пол с такой силой, что из груди вышибло весь воздух. Яркие искры перед глазами.

И потом я увидел ее.

Арден. Ее волосы, спутанные, рассыпались по ковру. Ее глаза, полные шока, страха.

Крича от боли, мой отец, кажется, оказался на полу — его скручивали полицейские. Но я видел только ее.

— Ковбой… — прошептала она.

— Злюка… — я перевернул нас, чтобы она оказалась подо мной. — Ты в порядке? Ты… — Все замерло. Мир стал приглушенным, звуки — глухими. Потому что на ее платье было слишком много крови. Намного больше, чем раньше. Она растекалась по ткани, по ее животу.

— Помогите! — заорал я, срываясь, в панике. — Помогите!

— Надави! — рявкнул Трейс. — Жми на рану!

Мои руки сами нашли путь. Я навалился на нее, пытаясь остановить кровь.

— Почему? — прохрипел я, слезы падали на ее лицо, смешиваясь с кровью.

— Потому что я люблю тебя.

И потом я потерял ее глаза. Те самые, в которых был мой дом.

Те, что спасли меня.

Они ушли.

А я не мог ничего сделать, чтобы их вернуть.

57

Арден

Нора помогла мне осторожно опуститься на диван, пока вокруг толпилось с полдюжины человек. Шеп и Тея — у кухонного острова, заваленного едой. Кай в углу с напряженным выражением лица, которое не менялось с самого моего пробуждения в больнице. Роудс и Энсон — в креслах напротив, и даже на лице бывшего профайлера проступала тревога. Лолли и Фэллон суетились на кухне, готовя очередную порцию еды, которая нам явно была ни к чему. А Брут, как всегда, сидел рядом со мной.

Я понимала, почему они все здесь. Выстрел в живот — это не шутки. А уж операция по удалению селезенки только добавила поводов для паники. Почти неделя в больнице сделала нас всех нервными.

— Тебе принести воды? Сока? — спросил Роудс, уже поднимаясь.

— А как насчет нового чая с КБД, который я разрабатываю? — с надеждой в голосе предложила Лолли.

Шеп бросил на нее измученный взгляд:

— Сейчас не лучшее время использовать Арден как подопытного кролика.

— Почему нет? — возразила Лолли, уперев руки в бока, из-за чего надпись на ее футболке «Я бы дунула» с блестящим конопляным листом заиграла всеми красками. — Если поможет от боли, это же отлично.

— Мы не будем мешать твои эксперименты с назначенными лекарствами, мам, — жестко отрезала Нора. В голосе прозвучало то самое «все, хватит».

Лолли перевела взгляд на меня:

— Но ты просто скажи, если понадобится что-то посильнее.

Я усмехнулась:

— Думаю, душ был вполне достаточно. Лучшая терапия после недели губок и тазиков.

Линк стоял у окна. Едва заметное движение челюсти — крошечное напряжение, но я все равно его уловила. И боль, вызванная этим жестом, оказалась куда сильнее боли в боку. Он взглянул на часы, затем подошел к кухонному шкафчику, высыпал в ладонь белую таблетку, открыл холодильник и достал лимонад, приготовленный Теей — он знал, что это мой любимый.

Через несколько секунд Линк опустился передо мной на корточки, протянув мне таблетку и стакан:

— Пора.

— Мне кажется…

— Доктор сказал не упускать момент, особенно в первые дни.

В голосе Линка звучала такая пустота, что сердце сжалось. Я молча взяла лимонад и таблетку, проглотила. Знала — через полчаса начнется мутная легкость. Я ненавидела это состояние и одновременно жаждала его. Ненавидела неосознанность. Жаждала, чтобы не видеть, как Линк отдаляется.

Физически он рядом, но внутри... он будто исчез. Все, что мы узнали — как были связаны наши жизни еще до встречи, — это сломало бы кого угодно. Но узнать, что его отец убил моих родителей и устроил весь этот ад — было слишком даже для него.

Линк не отходил от меня в больнице ни на шаг. Но его