Хочу ребенка! - Джейн Грин

Она звонит Мэйв.

– Какая приятная неожиданность. Я сегодня уже отупела от скуки, – Мэйв толкает коляску в прихожую, вынимает Поппи и уверенно шагает на кухню.

Молодые мамы в присутствии друга никогда не стесняются. В чужих домах располагаются как дома, открывают дверцы шкафов и берут слюнявчики, бутылочки и детские салфетки. В домах незнакомцев они ведут себя с такой фамильярностью, что их мужья часто бывают шокированы, оказавшись рядом.

– Это же неприлично, – шипят они, когда молодые мамы собираются на чай в воскресенье всей семьей, включая мужей. – Она только что залезла во все наши шкафы! Неужели нельзя было попросить разрешения? Ее что, хорошим манерам не учили?

Молодые мамы лишь пожимают плечами. Они все понимают, а вот мужчинам никогда не понять.

И вот Мэйв заходит к Сэм на кухню, восторженно кричит, увидев детский стульчик с откидной спинкой, которые Сэм засунула в угол, и со знанием дела пристегивает Поппи, гремя у нее над головой погремушкой (она валялась на полу рядом со стульчиком), что бы развеселить и утихомирить малышку.

– Тебе что-нибудь нужно? – Сэм заходит следом и ставит чайник. – Поппи не нужно покормить? У меня куча смесей. У Джорджа была аллергия на все, так что пришлось попробовать все разновидности. Что бы ты ни попросила, у меня есть все.

Мэйв изгибает бровь.

– Аптамил?

– Есть.

– Соевое молоко?

– Есть.

– Ага. А Нэнни?

– Разумеется, у меня есть Нэнни. Смесь с козьим молоком – единственное, что пил мой бедняжка.

Он не переносит лактозу.

Мэйв корчит гримаску.

– Откуда ты знаешь, что у него аллергия на лактозу?

– После всех остальных смесей у него была ужасная экзема.

– Понятно, – отвечает Мэйв, пожимая плечами.

– А что?

– Я просто не понимаю, почему ни у кого из наших сверстников в детстве не было аллергии на лактозу, а сейчас вдруг каждый ребенок стал страдать от непереносимости лактозы или чего-то еще.

Сэм не понимает, о чем говорит Мэйв, но Мэйв уверена, что непереносимость лактозы бывает только у тех детей, матери которых невротички.

– Наверное, сейчас стали использовать больше добавок, – говорит Сэм. – И очень зря. Как бы я хотела, чтобы можно было кормить Джорджа обычной смесью.

– То же самое все эти экологически чистые продукты, – продолжает Мэйв: похоже, она завелась. – У нас в детстве не было никаких экологически чистых продуктов. И что, кто-нибудь из нас вырос уродом? Ничего подобного. Понятия не имею, с какой стати я должна тратить в три раза больше, покупая эту чертову органическую пищу.

– О боже, – стонет Сэм. – Знаешь, я полностью с тобой согласна, но ты только посмотри на это.

Открыв дверцу холодильника, она подзывает Мэйв. Экологически чистое молоко. Экологически чистый сыр. Хлеб из зерна, выращенного без удобрений. Органические овощи.

– Бред какой-то, правда? Я думаю так же, как ты, но все равно покупаю, потому что все так делают.

– Ой, извини, – Мэйв краснеет от смущения.

Она понятия не имела, что Сэм окажется одной из тех помешанных мамаш, ведь она показалась ей такой… нормальной.

– Не надо было ничего говорить. Мой язык не доведет до добра.

– Нет, ты все правильно сказала, и ты права. Чай или кофе?

Сэм открывает шкафчик, но Мэйв молчит, и тогда Сэм оборачивается.

Мэйв стоит у широко распахнутой двери морозильника. Похоже, она в замешательстве и даже немного шокирована.

– Сэм, понимаю, это идиотский вопрос, но почему у тебя в морозильнике три миллиона формочек для льда?

Сэм разбирает смех.

– Это не для льда. Я прочитала потрясающую статью о том, что детскую еду можно замораживать. Это же здорово. Когда я готовлю, просто достаю две-три формочки. Очень легко.

– Но Сэм, – произносит Мэйв, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку, – можно ведь использовать пакетики для льда, а не покупать тысячи формочек.

– Ты шутишь, – Сэм в ужасе смотрит на груды формочек с замороженной детской едой, от которых в морозилке не осталось и миллиметра свободного места. – Мне никто этого не говорил.

– Боже. Извини, – Мэйв начинает смеяться. – Я смеюсь, потому что сделала бы то же самое, просто я видела, как кто-то из знакомых замораживает еду в пакетиках. Ты, наверное, разорилась на этих формочках.

Сэм улыбается, осознавая, какой была идиоткой.

– Ну, не разорилась, конечно. У меня их всего штук сто. Боже, какая же я дура. Не могу поверить, что мне это не пришло в голову.

– Значит, я не единственная, чей мозг уменьшился в размерах после родов?

– Очевидно, нет. А я думала, этого никто не замечает. Так что ты будешь, чай или кофе? – Сэм возвращается к шкафчику. – Есть чай с ромашкой, яблочный с шиповником, и с мятой. – Мэйв снова ошеломлена, и Сэм разбирает смех. – Я пошутила. Чай или кофе? – она уже почти выбросила Дэна из головы.

– Я бы выпила чаю, но не доверяю тебе, к тому же мне нужен кофеин, поэтому сделай-ка кофе. Покрепче. Две ложки с горкой, и побольше молока.

– Две ложки? Уверена?

– Да. Компенсирую последние месяцы беременности, когда кофе вообще был запрещен. Так-так… – Мэйв оглядывает кухню. – У тебя дома так чудесно, как я и думала, но ты же говорила, что тебе никто не помогает.

– Это так.

– Ты, наверное, шутишь. Чего-то я не понимаю, как ты умудряешься держать дом в таком идеальном порядке и все делать в одиночку? Ни один человек на это не способен, – она пристально смотрит на Сэм. – Может, ты с другой планеты?

– Поверь мне, – смеется Сэм. – У меня не всегда так чисто. Просто сегодня я ждала гостя… – она понимает, что может скрыть правду, но при этом не совсем солгать.

Нельзя же врать новой подруге.

– Один наш друг по секрету попросил меня нарисовать картину его дома ко дню рождения его жены, и мне стало так стыдно, что мой дом похож на место бомбового удара, что сегодня днем я устроила мощную уборку. Если тебя это утешит, могу сказать, что на самом деле меня всегда ужасный бардак.

– О'кей. Мне стало намного лучше. Значит, ты хорошо рисуешь?

– Раньше работала художником-дизайнером.

– А сейчас?

– Сейчас я мама. Я должна была вернуться на работу через три месяца после рождения Джорджа, но я уже давно хотела уйти из этой компании, и так и сделала. Поэтому теперь я работаю мамой на полный день и ничего не получаю. Мне нужна работа, иначе я окончательно сойду с ума, и я презираю своего мужа за то, что он не может как следует меня обеспечить. Видимо, с поисками работы придется поторопиться.