Никто, кроме нас - Яна Дин

– А я скоро задохнусь вашими разговорами о вечере, – закатил я глаза, оставляя приборы.

Одна из традиций Синдиката гласила, что первое день рождения в роли Дона должно быть шикарным вечером. Как сказал Габриэль, мы не можем так просто от этого отказаться, поэтому уже через несколько дней в новом заведении Армандо, будет проходить вечер синдиката. Все партнеры будут там. В народе такой вечер называли «Кровавое пиршество». Все потому, что кланы собирались несмотря на вражду между друг другом. Раньше такие пиршества заканчивались пролитой кровью, но с недавних пор все стало более сдержанно.

– Почему, кстати, Тристан не прилетел? – поджал губы Энзо, – Он бы меня поддержал.

– Потому что такая же шлюха, как и ты? – усмехнулся Люцио.

– Тыц! – нахмурилась Адриана, – Дети за столом.

– А что такое шлюха? – спросила Тина, облизывая губы после того, как глотнула сока.

Каир рассмеялся, Инесс прикрыла улыбку ладонью. Даже Лукас не смог сдержаться. А я был готов сожрать Люцио на месте.

– Вот спроси у Люцио, фисташка, – провел линию рукой у горла, демонстративно показывая этому придурку, что прирежу его.

– Ну…, – растянул он, – Это девушки, которые занимаются бизнесом. Зарабатывают деньги.

– О, – вытянула губки Тина, – Я тогда тоже…

– Нет-нет-нет, – перебил сразу, понимая к чему вела дочь, – Это плохое слово. И лучше забудь его и не слушай их.

– Ладно, – Адриана встала с места, – Пора задувать свечи, – она побежала на кухню, очень смешно придерживаясь за небольшой живот. Это выглядело так мило, что мне захотелось видеть Андреа в такой роли. Если бы…я мог бы видеть ее беременной. Гладить живот, ожидая, когда наш малыш будет пинаться. С Тиной я пропустил все это, а сейчас что-то внутри больно сжалось.

– С днем рождения тебя! – хором начали напевать наши.

Тина забралась на стул и посмотрела на меня своими красивыми глазами, что так сильно напоминали глаза ее мамы. Я всегда видел свою любимую в глазах дочери. С каждым днем, Тина была все сильнее напоминала мне Андреа. Я ловил черты птички в ее улыбке, глазах, некоторых движениях, привычках. Она была самым большим напоминанием моей любви к ее матери. Напоминаем о ней.

– Подождите! – скрестила руки на груди фисташка, – А мама? Она не придет? – ее взгляд сделался грустным, – Ты же обещал, что она вернется к твоему дню рождению, папа. Мы будем задувать свечи без нее?

Я замер в замешательстве. Не знал, как правильно преподнести, что наша мама не сможет вернуться. Что, она…

– А я здесь! – до боли любимый голос прошелся по всей гостиной.

Что, она не сможет прилететь вовремя с командировки, но…

Наши с Тиной взгляды переместились в сторону столовой, у порога которой стояла птичка. Ее красивое белое платье спадало к ногам, как и волосы, каскадом спадавшие до ее поясницы, и челка, которую она остригла. Она красиво подчеркивала ее лицо. Андреа была ангелом во плоти.

Смотрел на нее, и все еще не мог поверить в ее реальность. Моя птичка жива. Каждый раз я смотрел на Андреа как на самую сокровенную мечту. Они с Тиной были моей точкой опоры. С тортом в руках Андреа направилась к нам, и я не мог отвести глаз, наслаждаясь каждой минутой. Она встала между мной и Тиной и поставила торт передо мной. Ее лесные глаза коснулись моих, и мне до мурашек захотелось поцеловать ее. Эти глаза. Самые красивые глаза.

Поразительно, ведь несколько месяцев назад, я думал, что больше никогда не увижу их.

Три месяца назад.

Берлин

Тишина губила еще сильнее. Я не мог отпустить птичку в свободный полет. Не мог поверить, что потерял ее навсегда. Гром разразился на небе вместе с моим криком. Дождь в секунды выплеснул всю злобу на землю. Его настойчивые капли врезались в лицо, к которому поднес холодные и безжизненные пальцы своей птички.

– Посмотри на меня, прошу…, – мой воздух забрали. – Смотри, я здесь. Пришел за тобой, посмотри на меня, – покрывал ее пальцы поцелуем и тер ее кожу. Ее руки были такими холодными. Холоднее, чем обычно.

Закрыл глаза, понимая, что это конец. Давая волю оплакивать смерть своей птички. Моей Андреа.

«До самой смерти» —прозвучали слова в голове.

Я буду любить тебя даже после.

А потом почувствовал, как ее указательный палец дернулся у моего подбородка. Мысли сумасшедшего, но я открыл глаза, оцепенев от шока.

– Ее руки двигаются, – прошептал сквозь ком в груди, – Она жива! – глаза побежали по толпе, стоявшей, опустив глаза.

Габриэль сидел рядом в грязи. Его руки опустились вдоль тела.

– Босс, – покачал он головой. Такой обессиленный, он даже не поднимал взгляда. – Дай Тренту увести ее.

Но я опять почувствовал трепетное движение ее рук.

– Она двигает рукой, ты что, не слышишь меня? – повысил голос на друга. Слезы все же потекли по его щекам. Он отвернулся.

– Проверь, – поднял настойчивый взгляд на доктора Трента. Но он стоял, черт возьми. Какого хрена? – Проверь! – разозлился я.

– Давайте я, – вместо Трента подбежала его дочь, присаживаясь рядом с Андреа.

Она поднесла пальцы к сонной артерии, делая это закрытыми глазами, а после резко их раскрыла.

– Есть, – в неверии сорвались слова с ее уст, – Пульс. Он есть. Папа! – позвала она, – Неси дефибриллятор и маску!

Уже через секунду Трент подбежал к нам со всем медицинским снаряжением, надевая кислородную маску и холтер на Андреа. Девушка взяла в руки дефибриллятор, положила Андреа на ровную поверхность и подняла ее толстовку, начиная делать массаж сердца.

– Опустить глаза! – приказал Габриэль раньше, чем сделал это я.

Прозрачный материал кислородной маски наполнился испариной, когда Андреа задышала.

– Дышит, – затараторил я, – Она дышит.

– Нужно ехать, Франческа, – доктор Трент указал в сторону медицинской машины.

Не думая ни секунды, поднялся с места вместе с Андреа и пошел к автомобилю. Франческа поспевала рядом, проверяя каждый раз пульс. В машине все было оборудовано под скорою помощь. Я уложил Андреа на каталку, и напоследок посмотрел на Моро и Алекса, стоявших вместе с Габриэлем.

– Сожгите все к чертям собачьим, – ненавистно и уверено сорвалось с губ, – Весь город. Сожгите его.

Я посмотрел на Габриэля.

– Привези его живым, – я уже знал, что делать с ним. – И…не трогайте его дочь.

С этим сел в авто рядом с Андреа. Водитель ехал аккуратно, пока Трент начинал колоть уколы и ставить систему.

– Нужно обработать ваши руки, – Франческа села напротив, держа бинты и средства дезинфекции. – Останутся некоторые шрамы, – выдохнула она, начиная свою работу.

Но я не ответил ей, давая вести