На пороге неба Часть Вторая - Елена Федоровна Янук

Я затаила дыхание…

Папа оставил гостей и тут же направился ко мне. За ним, извинившись перед девушками, этот маневр повторили братья.

Сердце забилось… неужели? Куда делась логика, воспоминания, все исчезло как туман. В душе была только досада на себя… и радость.

Вот же глупая! Ничему меня жизнь не учит!

Армин

Она нарядилась в голубое эльфийское платье, спадавшее до пола и соблазнительно обнажавшее плечи. При каждом шаге золотые украшения на ее сиреневой накидке позванивали, как колокольчики. Драгоценная маска сверкала.

Истинная королева.

Печально усмехнувшись чему-то своему, она заметила машущего ей Дика. Радостно помахала брату в ответ.

Ну, хоть ее радость и жизнелюбие не отказали ей после пережитого. Я опасался, что принцессу последние события сломали. А вон и второй машет… Лео. Так и думал, что в компании драгоценных братьев ей уныние не грозит.

Направился к ней. И поклонившись, куртуазно спросил:

— Принцесса, разрешите пригласить вас на танец.

— Боюсь, ничего не выйдет… — сухо отозвалась она, вежливо ответив на мой поклон. — Я только что отказала нескольким претендентам, было бы крайне неприлично принять ваше приглашение, принц.

Я не сомневался, что кокетничать и делать вид, что не узнала меня, Айона не станет.

— Уже король. По мне так наоборот, все справедливо, моя жена не должна ни с кем танцевать, кроме меня, конечно.

— Подобного условия ни в одном правиле хорошего тона не прописано, — сухо отозвалась она, склонив голову перед отцом.

Райдер остановился рядом с дочерью, не сводя с меня гневного взгляда.

Я коротко ему поклонился и улыбнулся. Затем вновь вернулся к супруге.

— Итак, королева, вы составите мне пару?

Айон на миг замялась, потом сухо отозвалась:

— Нет. Я не танцую. Но предлагаю выйти в менее заполненный зал и там поговорить…

— Я согласен.

Но тут к нам подтянулись братья. Наступил напряженный момент, в течение которого все трое, словно по молчаливой договоренности, сгрудились вокруг моей девицы.

Я насмешливо приветствовал их:

— Рад видеть всех в добром здравии.

— Чего приперся? — тихо прорычал Дик в ответ.

Зато Лео поразил всех, он незаметно толкнул брата и едва слышно сказал: «Не устраивай зрелища для зевак!». Потом удивил, что сделать практически невозможно.

Подошел и по-братски обнял меня, весело хлопнув по плечу:

— И мы рады! Что-то ты задержался, братец! Мы тут уже Айон успокаивали, успокаивали… Неблагодарное, я скажу тебе, это занятие… тешить жену, грустящую по мужу.

Айон в шоке посмотрела на брата.

Наблюдая за ее реакцией, я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться в ответ. За подобную встречу, решил, что отныне позволю ему столь фамильярное обращение в отношении моей персоны. И обнял эльфенка в ответ.

— Да, братец, понимаю, и спасибо за помощь! Не забуду!

Райдер, который успел перебороть раздражение, и признать тактику Лео самой верной, стиснув зубы, хлопнул меня по плечу и отступил назад под моим ледяным взглядом.

Прекрасно понимал, что он это делает только ради дочери. Но с ним быть на столь короткой ноге я не собирался.

Только Дик отвернулся, и выругался себе под нос.

— Я все услышал, — тихо и угрожающе отозвался я.

— Так и предполагалось! — огрызнулся дракончик.

Напряжение нарастало. Айон, дабы снять его, взяла меня под руку, и виновато улыбнулась отцу:

— Папочка, мы ненадолго отойдем поговорить. Столько не виделись, надо многое обсудить… с королем. Прости…

Дик охнул, как от боли, Лео через силу улыбнулся.

— Ничего… только надолго не уходите, — спокойно отозвался император, сверля меня ледяным взглядом. Я поклонился ему как равному.

Мы медленно пошли через зал.

Райдера тут же окружили любопытные подданные. Меня всегда раздражало, как он позволяет им так панибратски с собой общаться.

До нас донеслись их голоса:

— Ваше императорское величество, кто ваш новый гость? — сверля нас любопытным взглядом, спросила разодетая в синий атлас дама, видимо, супруга какого-то советника.

Мне показалось, что отец Айон старается тщательно подбирать слова:

— Это супруг моей дочери, король-дракон.

Дама на миг опешила, но довольно быстро пришла в себя:

— Да⁈ Примите наши самые искренние поздравления! Но мы даже не догадывались…

— Брак заключили во дворце мужа, на Лазурянском материке, — вежливо отозвался Райдер.

— Твой отец не теряется… — усмехнулся я. — И ведь ни слова не солгал…

— А что ему остается делать, — безучастно отозвалась Айон, попробовав отобрать свою ладонь.

Но я прижал к себе ее руку еще крепче. Не давая ускользнуть. Это первое прикосновение, сделанное ею просто из вежливости, много для меня значило. Потребовалось напрячь все свое самообладание, чтобы сохранить лицо беспристрастным и подавить внешние проявления переполнявших меня чувств.

Она вывела меня в оранжерею, где летом почти никого не было.

Не поворачивая ко мне лица, вежливо поклонившись какому-то гостю, торопящемуся в зал, Айон тихо спросила:

— Итак, что привело тебя ко мне? Я же дала тебе возможность получить все, что ты хочешь, но ты отчего-то этим не воспользовался. Что теперь тебе понадобилось?

На самом деле я ждал этот вопрос, и, не задумываясь, ответил:

— Меня интересовала моя жена, за ней я и пришел.

— Ты хочешь забрать меня силой? — сухо спросила она, отведя взгляд в сторону.

— Хочу, но не буду…

— О, теперь мне гораздо легче, — хмыкнув, с сарказмом отозвалась она, не поднимая на меня взгляда.

— Я рад, что ты чувствуешь облегчение… — спокойно откликнулся на ее иронию я.

Совсем недавно я понял, что такое грусть, и какой разной она бывает.

Сейчас мне вдруг стало до горечи грустно. Вдруг почувствовал себя потерянным и никому ненужным. Этакий дурачок, держащийся за свое никому ненужное происхождение… Не имеющий даже того, что имеет простой рыбак в убогой хижине. Любовь своей женщины.

Да, подобное в моем лице казалось странным и вовсе неестественным. Но я осознал это со всей глубиной понимания совсем недавно, когда остался один на один со своей гордостью.

Айон теперь внимательно за мной наблюдала, но прерывать затянувшуюся паузу не спешила.

Я повернул к ней лицо:

— Наверно, тебе это покажется смешным, но я просто хотел тебя увидеть. Хотя и пообещал себе никогда больше ради тебя не унижаться… — Я с горечью рассмеялся. — Смешно. Понимаю, что тебя это не касается, и вообще не