Бюро магической статистики – 1 - Галина Дмитриевна Гончарова

— Четыре — и это моя последняя цена.

— Семь, рент, и я тут же уеду и никому ничего не скажу.

Марко скрипнул зубами, но предложение было не лишено смысла.

— Хорошо. И ты уезжаешь сегодня.

— Тогда восемь желтяков, рент, добро-то мое тебе достанется!

«Добро» выглядело так, что, ей-ей, впору приплачивать, чтобы его на помойку отнесли! Засаленные тряпки, которые некогда назывались одеялами и занавесками, старые кастрюли, закопченные и погнутые, да и вообще, если бы Марко спросили, какое впечатление производит эта хижина, он бы описал ее одним словом.

Жуть.

По его мнению, тараканы в этой хижине не водились по уважительной причине. Они тут дохли от ужаса! Так и муха залетит, вдохнет прокуренный насквозь воздух да и упадет.

Хозяина хижины, впрочем, все устраивало. Неудачливый старатель не нашел ни залежей леония, ни чего-то ценного, так что был не прочь перебраться в другое место и попытать счастья уже там. А хижина?

Из палок и веток такую быстро сделать можно. Глины только набрать, намесить и промазать получше, ну и печь сложить. Вот печь тут была хорошая, а все остальное — дрянь.

Но Марко это меньше всего волновало.

Ему нужно было тихое уединенное место для его замысла.

Говорите, отказала?

Прогнала?

Не оценила?

Говорите-говорите, вы мне этим ни капельки не мешаете. Я знаю, чего я хочу, а все остальные…

А хотел Марко сейчас поквитаться с Элисон Баррет.

Потихоньку украсть ее, привезти в эту хижину, а потом… а потом как пойдет. Как женщина она ему не особо нравилась, может, на раз или два сойдет, не больше. Но что с ней потом делать?

Антимагические наручники у него есть, так что вреда ему девка не причинит. Но вот…

Убивать?

Или нет?

Марко сам пока не знал, но местечко решил подготовить. Вот эту самую хижину. И наручники. И все остальное.

А дальше будет видно. Понятно, что такое поведение наглой девки нельзя оставлять безнаказанным, но вот как соблюсти баланс? Над этим он и размышлял, втайне даже от брата. Пол тут же расскажет отцу, а вот одобрит ли отец?

Марко и так знал, что скажет Адриан Вебер. Что глупо ввязываться в проблемы из-за бабы, плюнь да и обойди, нужна она тебе сто лет! Но это — ОН! Адриан Вебер может себе такое позволить, его и так уважают, он — сила! А Марко кто?

Его пока так не уважают, и не ценят, и вообще… если он будет спускать такую наглость, что будет дальше? Небось отцу эта стервочка не отказала бы! Так что… судьба Элисон Баррет была однозначно решена. Марко с ней еще поквитается, только вот детали надо уточнить и отработать.

А пока…

На грязный, с вековыми напластованиями сажи и сала, стол легло восемь золотых монет. Хозяин сгреб их и сунул за пазуху, потом достал откуда-то мешок со старательским инструментом, вскинул на плечи, положил на тот же стол ключ от дома — и вышел прочь, насвистывая. Больше для него тут ничего ценного не было.

Марко хозяйственно прибрал ключ и тоже вышел вон. Что ему тут делать?

Убрать?

Да ему и в страшном сне не приснилось бы такое. Он — и убираться?

Бред, просто бред!

Марко еще колебался, что именно ему делать с Элисон. Но делать он точно что-то будет.

— Асти, как мне теперь жить? Что делать⁈

Рена Кирстен сидела за тем же столом, что и несколько дней назад, а вокруг нее сидели единомышленницы. Сидели рена Астрид и рена Ханна, сидела Элисон, которая хоть и не дотягивала по возрасту до мудрой и серьезной, но все ж маг! И польза от нее немалая, может, и тут посоветует чего?

— Да, не ждала я такого. — Астрид подлила подруге еще чая и подвинула варенье. Поди со сладким и жизнь лучше покажется.

— И я не ждала, — вздохнула рена Ханна. — Вот ведь как, у меня дочь, а у тебя сыночек…

— Хорошо хоть старший не подвел. А младший вот…

Да, по результатам допросов оказалось именно что ВОТ!

Старший сын действительно не знал, что задумал отец, не до того ему было, у него девушка, у него свадьба в перспективе, просто девушка богаче него, он и зарабатывал, из сил вон рвался. Ему ж семью обеспечивать!

На шахте его хвалили, он отца догонял, его старшим смены собирались сделать. Тут уж по сторонам смотреть некогда, пришел — и упал. А вот младший про отцовскую пассию знал.

Про все остальное он не догадывался, хоть тут повезло, но даже с изменой получилось мерзко. Когда твой сын, мальчик, в которого ты душу вложила, с невинными глазами заявляет: а что такого? Мать уже старая, понятно, отцу кого помоложе захотелось, погулял бы да и вернулся, куда ему идти? Чего мать-то взволновалась? Что она — не догадывалась, что батя и раньше гулял?

Нет, не догадывалась!

Вот не верится в такое подлое предательство! Тем более от человека, которому всю жизнь отдала, которому детей родила, дом вела, ведь каждую ночь в кровать с ним ложилась, и он хоть бы раз… он ведь и с той дрянью, и с ней… извини, Лисси! Мерзко все это!

Просто — мерзко!

А делать-то что?

— А что полиция говорит? — Элисон считала, что эмоции лучше потом… она тоже сочувствовала несчастной женщине, но исходить надо не из страданий, а из конкретной обстановки. Действовать, а потом уж можно и поплакать!

Она точно знает!

— Эту… пакостницу полиция отпустит. Штраф ей выпишут, ну и отрабатывать заставят честным трудом, так что на год она попадет в прачечные. Вот как оттуда выйдет, пусть себе другого дурака ищет.

— А ничего, что она убить хотела? — сощурилась Элисон.

— Не