Софи. Перерождение - Аля Миррова

— Доброе утро, — приветствовал ее нотариус. Вольдемар улыбнулся.

— Где ты была? — Адриан явно был недоволен тем, что ее не было в комнате.

— Проверяла лошадей, милорд, — Софи всегда переходила на официальный тон, когда он пытался контролировать ее, — хотела убедиться, что все в порядке.

— И как, убедилась? — граф улыбнулся, — не злись, меня пугает твое отсутствие.

Софи посмотрела на него с укоризной:

— Нам предстоит длинный путь, и нужно быть уверенным, что все подготовлено как надо. К тому же я была не одна.

— Софи, не будем ссориться. Я беспокоюсь за тебя.

— Не стоит, я — взрослая девочка и могу о себе позаботиться. К тому же мы сейчас не в твоем замке, дорога и приключения — это моя жизнь, — Софи уселась за стол и молча принялась за еду.

Она никак не могла определиться, как ей реагировать на его такое обращение с ней. С одной стороны, это было приятно, когда кто-то заботится и беспокоится о тебе, с другой — это вызывало в ней ощущение долга, а быть должной Софи не любила.

Сказывались жизнь и воспитание в гильдии, где воспитанникам внушали, что они теперь в долгу перед гильдией за их содержание и обучение. Поэтому первое, что сделала Софи, сдав на мастера и начав брать заказы, это выплатила долг и вышла из гильдии, став вольнонаемной. Она не получала жалование и платила процент с каждого успешного задания.

Вот и сейчас она должна была не только отдать часть вознаграждения, но и возместить гильдии потерю Уила и Тиля. Они принадлежали гильдии и погибли во время задания, а значит, она должна будет отдать часть их доли в общак. Гибель Вена, по правилам гильдии, считалась несчастным случаем.

К тому же подобное беспокойство графа о ней подпитывало надежду на то, что она ему не безразлична, что вызывало смятение в чувствах и не давало смотреть на происходящее с точки зрения холодного расчета. Своими действиями он пресекал все ее попытки отдалиться от него, но в тоже время и не давал повода думать, что между ними возможно нечто большее, чем есть сейчас. Софи тянуло к нему, но это чувство неопределённости пугало ее.

После завтрака, они все вместе вышли на крыльцо дома. Лошади уже ждали их.

— В добрый путь, милорд. В добрый путь, Софи, — Вольдемар улыбнулся. Они с Росом собирались выехать попозже, и сейчас он вышел проводить их.

— В добрый путь, — поддержал его Влад, — будем ждать вашего возвращения.

Софи была уже в седле, но ее сердце сжалось от этих слов. Она так и не определилась, хочет ли она возвращаться. К тому же разговор с Кларенсом посеял в ней сомнения относительно правильности ее решения, поэтому она снова отложила его до прибытия в столицу. Адриан попрощался со всеми, проверил седло и подпругу и вскочил на коня. Лучи солнца разогнали предрассветный сумрак. Начинался новый день.

Они ехали молча. Каждый думал о своем. Дорога вилась меж полей и рощ. Спустя три часа они остановились на опушке небольшого лесочка, в стороне от дороги, чтобы размять ноги и дать лошадям отдохнуть. Дорогу отсюда было не видно из-за высокой травы и разросшихся кустов. Адриан расстелил плед, который вынул из седельной сумки и улегся на него. Софи устроилась на сухом стволе дерева, лежавшем неподалеку. Солнце еще не успело нагреть воздух, и здесь в тени деревьев чувствовалась прохлада утра.

— Ты все еще злишься на меня? — Адриан приподнялся на локте.

— Нет, Адриан, я не злюсь. Я понимаю твое беспокойство. Давай договоримся сразу, в дороге каждый несет ответственность в первую очередь за себя. В любой ситуации сначала спасаешь себя, потом думаешь, как помочь другому. Иначе пропадут все.

— Я так не смогу, меня учили по-другому.

— Не важно, как тебя учили. Тут действует простая логика, если ты попадешь в беду сам, ты никак не сможешь помочь другим и станешь для них обузой. Поэтому в первую очередь заботишься о себе, чтобы в случае опасности суметь помочь другому. Все просто.

— Иди ко мне, — Адриан посмотрел на нее. Софи поднялась и подошла к нему. Он сдвинулся немного в сторону, освобождая ей место. Софи присела рядом и тут же оказалась прижатой к земле его телом. Рука Адриана сжимала запястья ее обеих рук, закинутых за голову. Его бедра и колени фиксировали ей ноги, не давая пошевелиться. Вторая рука, нежно коснувшись ее щеки, уже скользнула ей под рубашку и пальцы ласкали сосок груди, пробуждая в ней желание и возбуждение.

— Адриан… — начала было Софи, но он заткнул ей рот долгим поцелуем, давая понять, что ничего не желает слушать. Оторвавшись от ее губ, Адриан перевернул ее на живот, завел ей руки за спину и связал ее же поясом, согнув в локтях. Его колено прижимало ее ноги.

Он расстегнул ее брюки и спустил их вместе с бельем ниже колен. Его ладонь нежно поглаживала ее обнаженное мягкое место, вызывая тянущее ощущение возбуждения внизу живота и нехорошие мысли касательно его намерений в голове.

— Софи, я старше, сильнее и опытнее тебя. И не тебе меня учить.

Хлесткий шлепок огнем прошел по коже, вызвав недоумение от еще более вспыхнувшего желания. И снова нежное прикосновение руки к ягодице, и снова хлесткий обжигающий удар, отзывающийся нарастающим возбуждением. И снова мягкое ласкающее поглаживание. Еще один шлепок, сильнее предыдущих. Софи всхлипнула, не в силах сдержаться от накативших ощущений.

Он резко вошел в нее, вырвав стон удовольствия от наполненности ее лона. Его резкие и жесткие движения утверждали его превосходство над ней, и Софи полностью отдалась его власти и силе, признавая его право поступать так. Тугой узел возбуждения рассыпался искрами экстаза, пронзающими все тело. Софи закричала, ей вторил глухой стон Адриана.

Они лежали, обнявшись и приходя в себя. Адриан освободил ее руки и вернул белье и брюки в прежнее положение. Софи замерла в его объятиях, слушая биение его сердца и собственные ощущения от произошедшего. Она не знала, как ей теперь поступить.

Кожа на ягодицах еще горела от его шлепков, но к своему удивлению, она совсем не чувствовала обиды, воспринимая это как часть любовной игры. Приятное удовлетворение разливалось по телу, полностью заслоняя собой слабую попытку протеста против насилия. Ей определенно понравилось произошедшее между ними, и это