Варрэн-Лин: Сердце Стаи - Юна Ариманта

— Вот, значит, какого ты обо мне мнения… — горько проговорил он.

Динка прикусила язык. Сколько раз она пыталась задеть его, но любые обидные слова отскакивали от него, как от стенки горох. И тут вдруг такая реакция. Она шагнула следом за ним и протянула руку в знак извинения, но Шторос вдруг резко развернулся к ней спиной.

— Не гуляй слишком долго, скоро Вожак вернется, — обронил он и быстро зашагал к лагерю.

Динка растерянно прислонилась к дереву и зарылась ладонью в свои растрепанные волосы, озадаченно глядя ему вслед. Да что с ними такое происходит? От Штороса она ожидала чего угодно, но только не вот этой несчастной физиономии в ответ на невинную шутку, которыми они между собой регулярно обменивались.

— А какого я должна быть о тебе мнения? — заорала она ему вслед, но он уже скрылся за деревьями, и было непонятно слышал ли он вообще.

Вздохнув, она оттолкнулась от дерева и поплелась обратно в лагерь. Оставаться одной в темном лесу было неуютно. Еще слишком свежи были воспоминания о ее злоключениях.

Вожак уже вернулся и сидел у костра в окружении своей команды. При появлении Динки он окинул ее взглядом с ног до головы и, убедившись, что с ней все порядке, вернулся к прерванному рассказу. Динка, немного помявшись в нерешительности, прошла к костру и устроилась рядом с Тирсвадом. Он тоже окинул ее оценивающим взглядом и немного отодвинулся, то ли давая ей место, то ли стремясь сохранить дистанцию. Динка посмотрела на Штороса, пытаясь понять о чем он думает. Но Шторос упорно избегал ее взгляда.

Вожак кратко излагал все, что ему удалось узнать. Присутствия гвардейцев поблизости он не обнаружил, хотя обошел лес примерно на полверсты во все стороны. Зато неподалеку, в часе ходьбы от них ниже по реке, он обнаружил небольшую деревеньку на двадцать домов, в которой можно раздобыть все необходимое им: одежду, еду. В расположившимся прямо на реке поселении жители промышляли рыбалкой и охотой, за огородами паслось с десяток коров, а в запруде за околицей плавали гуси и утки. У мостков вдоль реки на привязи стояло много рыбацких лодок.

— Динка не может двигаться дальше вплавь, но если взять большую лодку, то можно продолжить спуск по реке на ней, — рассуждал он. — Сейчас мы уже достаточно оторвались от своих преследователей, и на реке можно не опасаться, что нас перехватят. Вот только денег в такой глуши вряд ли удастся достать.

— Я пойду в деревню, — вызвался Тирсвад. — Достану хотя бы еду и теплые вещи.

Вожак одобрительно кивнул.

— Если будем действовать по одному, то не вызовем подозрений, — согласился он.

Динка вздрогнула от мысли о том, что сделает Тирсвад с беззащитными рыбаками, их женами и детьми, как только явится в деревню. Нет! Она не должна больше этого допустить. Надо убедить варрэнов, что есть другие пути, кроме разбоя. Ведь именно разбой привел их тому плачевному положению, в котором они оказались.

— Я пойду с ним, — решительно сказала вдруг Динка, и все варрэны разом повернулись к ней.

— Динка, это ни к чему, — Вожак покачал головой. — Тирсвад прекрасно справится самостоятельно.

— Я пойду с Тирсвадом! — твердо сказала Динка. — Я так решила, и ты мне не запретишь. Вслух высказывать свои мысли насчет отказа от разбоя она не стала, так как была не уверена, что сможет противопоставить свои убеждения сразу четверым мужчинам. Но один на один с Тирсвадом, она могла бы попытаться его переубедить или чем-нибудь подкупить. Будет трудно это сделать, так как он не самый простой в плане общения в их компании. Но попробовать определенно стоило. С Хоегардом договориться было бы гораздо проще. Иногда ей казалось, что Хоегард с радостью сам отказался бы от жестокости и насилия в пользу более спокойных занятий. Но молчит, так как не желает вступать в конфликт с мнением большинства.

— Хорошо, иди, — легко согласился Вожак. — Тирсвад защитит тебя, если что-то пойдет не так. Пойдете, как только рассветет. А сейчас всем отдыхать.

Варрэны за день соорудили себе лежанку из пышных сосновых веток, опавших листьев и мха, сверху накрыли лошадиной попоной, которая за день просохла и стала теплой и уютной, словно большое одеяло.

Днем они выспались и сейчас не спешили снова укладываться, занимаясь каждый своими делами. Шторос с Хоегардом шутливо боролись, по очереди швыряя друг друга на траву. Тирсвад упражнялся в метании кинжалов и длинного ножа. А Вожак остался у костра, вырезая коротким ножом что-то из толстой ветки.

Динка послонялась между ними, но никто не обращал на нее внимания. Тогда она снова забралась под попону и свернулась там клубочком. С тех пор, как ее забрали из родного дома, каждый день был настолько утомителен и насыщен, что просто так отдохнуть и выспаться возможности не было.

Она чувствовала себя ужасно уставшей, от всего, что произошло с ней. Но еще больше от того, что она никак не могла понять варрэнов. Как будто они разговаривали на разных языках. Возможно, так оно и было. Возможно, она просто не так поняла что значат слова, которые говорил ей Вожак. От этих мыслей голова шла кругом, и больше всего на свете хотелось уснуть, исчезнуть из этого мира хоть ненадолго. Не осталось ни одного места на свете, где она чувствовала бы себя спокойно и свободно. Невесело размышляя обо всем этом, она погрузилась в сон.

Проснулась она от того, что чья-то рука ласково скользила по ее щеке, ненавязчиво спускаясь ниже: на шею, грудь, живот. А в теле снова предательски вспыхнула жажда близости, разбуженная мужскими ласками.

— Не трогай меня, — прошипела Динка, еще не видя, кто ласкает ее, но все равно отталкивая от себя руку.

Рука тут же убралась.

Мысль о том, что ее используют для удовлетворения своих потребностей все еще не отпускала ее, и Динка была не уверена, что снова хочет близости с кем бы то ни было. Конечно, физически это было безумно приятно, и тело жаждало, чтобы это повторялось вновь и вновь. Но на душе был полный раздрай. Четверо мужчин… Каждый норовит залезть ей под юбку. «Ну не каждый, и юбки у меня нет», — мысленно поправилась она. Но суть от этого не менялась. Кто она для них? Женщина, которую любят и уважают? Варрэн-Лин? Как