Найди сердце королевы - Фэя Моран

Он сворачивает за очередной угол, потом мы поднимаемся по лестнице, которую я вижу впервые. Так мы оказываемся в широком, почти королевском коридоре, пропахшем сладковатым приятным ароматом. Джаспер открывает боковую дверь.

– Входи, – говорит он. – Гай здесь. Когда закончишь миловаться, спускайся обратно. Дам тебе дальнейшие указания.

Джаспер уходит, оставляя меня с колотящимся от страха сердцем. У меня потеют ладошки от волнения, потому что я ужасно боюсь снова видеть беспомощность. Боюсь снова понять, что именно из-за меня Гай оказался в таком состоянии.

Я вхожу в комнату.

Взрослая женщина в белом халате поворачивается в мою сторону, едва я переступаю порог. Это большая спальня, исполненная в тёмных тонах. И тогда сразу становится понятно: спальня Гая. Видно, в дни, когда ему приходится ночевать в доме отца, он остаётся в своей комнате.

У меня пересыхает во рту, когда взгляд падает на кровать. Гай спит, на нём нет рубашки. Рука высунута из-под одеяла: на ней закреплён катетер, через трубочку которого в вену поступает кровь из висящего на стойке около кровати пакета.

– Мисс Норвуд? – спрашивает, вероятно, медсестра.

Я уже отвыкла от своей фамилии, поэтому даже сперва замираю, вспоминая о своём происхождении. Словно всю жизнь принадлежала Гаю.

– Да… Как он? – дрожащим голосом интересуюсь я.

– Мальчик потерял немного меньше литра крови, – сочувствующе отвечает женщина. – Три литра – летальный исход. Потерял бы больше, если бы не ваш жгут. Вы спасли ему жизнь.

А до этого едва не убила, выстрелив в него, – хочу добавить я, но сдерживаюсь от подобных высказываний. Сейчас не время для самобичевания.

Я подхожу ближе и касаюсь кожи Гая. Сейчас я напрочь забываю о том, каким могущественным и опасным его все считают, какую власть он имеет, на что вообще этот парень способен. Теперь он выглядит таким беспомощным, таким беззащитным, что мне хочется взять на себя его раннюю роль и оберегать от злодеев.

– Он ведь поправится? – спрашиваю я, чувствуя, как в глазах накапливаются слёзы.

– Да, конечно. – Медсестра мягко мне улыбается. Я уже успела отвыкнуть от добрых людей, видя столько зла вокруг, так что стоящая передо мной женщина вовремя доказывает: добро всё ещё существует, даже в стенах такого ужасного места, как поместье Харкнессов. – Он пролежит пару дней точно, а мы проследим за тем, чтобы вернуть потерянный объём крови.

Значит, Гай не будет знать о том, что мне указал делать его отец, куда я сейчас поеду и чем буду заниматься. От этих мыслей мне и легчает, и становится тревожнее одновременно. С одной стороны, у меня нет выбора, а с другой – пока он спит и спокоен, это даёт мне надежду на успешное его выздоровление.

Я сперва глажу каштановые мягкие волосы, открывая лоб, а потом наклоняюсь и оставляю маленький поцелуй. Обычно это он целует меня в лоб, а сейчас это делаю я. Такой милый и невинный поцелуй, полный нежности и заботы. Хочу, чтобы Гай оставался спокоен и отдыхал. Он заслуживает этого.

– Спасибо, – произношу я, вытирая всё же покатившуюся слезу со щеки. – Пожалуйста, позаботьтесь о нём как следует.

– Конечно, – кивает женщина. – Он будет в порядке, когда вы вернётесь.

Хочу уже отойти, оставить Гая и выйти из комнаты, пытаясь понять, как мне выполнить приказ Вистана, но вдруг мою руку кто-то хватает. Медсестра удивлённо переводит взгляд на кровать, я оборачиваюсь.

Гай всё ещё очень слаб, но ему удаётся приоткрыть веки и держать меня за запястье.

– Каталина? – произносит он тихо. – Это ведь ты? Пожалуйста, не уходи.

Я сглатываю ком в горле, приближаясь обратно к нему. Опускаюсь на колени перед кроватью, чтобы моё лицо было на уровне его.

– Ты очнулся, – улыбаюсь я. – Значит, не так всё плохо.

– Всё плохо, – шепчет он в ответ, пытаясь усмехнуться. – Я не могу сейчас обнять тебя так крепко, как мне хотелось бы.

Медсестра сообщает, что оставит нас поговорить на пару минут, и исчезает за дверью. Я благодарна ей за возможность побыть пару мгновений с человеком, рядом с которым весь остальной мир перестаёт для меня существовать.

– И снова ты думаешь обо мне, – произношу я, протягивая руку к его красивому лицу.

– Как я могу думать о ком-то другом, моя роза? Ведь ты первая, о ком я думаю, когда просыпаюсь, и последнее, когда засыпаю. Ничего не изменилось с тех пор.

– Ты такой романтик, – хихикаю я.

– Только для тебя одной.

Я опускаю взгляд на его руку, к которой подсоединён катетер, и всё внутри снова сжимается. Мне так жаль, что это всё с ним происходит.

– Выздоравливай скорее, – говорю я, прижимая ладонь Гая к щеке. – У нас, кстати, теперь будут парные шрамы, как у настоящих романтических парочек.

Он кратко смеётся, видно, что ему тяжело даже просто смеяться, поэтому я кладу руку ему на грудь и говорю:

– Не мучай себя так, а я больше не буду тебя смешить.

– Я люблю тебя, Каталина.

Эти слова так быстро вырываются из его уст, что я сперва замираю, неуверенная в том, что правильно расслышала его. У меня учащается сердцебиение, и я никогда бы не подумала, что простые три слова «Я люблю тебя» могут быть произнесены таким образом и вызвать такие ощущение глубоко внутри.

Гай впервые сказал, что любит меня. До этого дня о чувствах говорили лишь его поступки, а теперь и его язык, и голос.

Гай еле поднимает руку и заправляет прядь моих чёрных волос за ухо, потом гладит щеку.

– Раньше я боялся признаться в этом даже самому себе, – тихо продолжает он, беря мою ладонь и поднося её к своим губам.

– И что же изменилось? – спрашиваю я.

– Наверное, впервые наконец набрался мужества принять это.

Он целует мою ладонь, словно я – королева, перед которой он преклоняется.

– Я люблю тебя, – повторяет Гай, будто ему очень нравится то, как звучит эта фраза. – Безумно. – Он целует мою руку снова. – Так, как никогда ещё не умел. – Его речь сопровождается поцелуями моей ладони. – Ты сводишь меня с ума.

Я приближаюсь к нему, не скрывая улыбки. Внутри у меня будто распустились бутоны ярких разноцветных цветов. Каждое его касание губами моей кожи вызывает дрожь по всему телу.

– Гай, – шепчу я, – прошу тебя, поправляйся быстрее.

– Поправлюсь, – отвечает он. – Разве у меня есть выбор?

– Я буду тебя ждать.

Гай убирает руку, отпускает мою ладонь и хмурится, будто от боли.

– Где отец? – спрашивает он. – Сделал ли он что-то…