Держи ухо востро, дорогой! - Барбара Данлоп

Четыре поцелуя.

Взор ее затуманился в свете свечей. Четыре поцелуя — самое меньшее, что она должна ему. Ну какой может быть от этого вред? Она же целует его не от страсти или желания. Это просто деловое соглашение.

— Готова к десерту? — спросил он.

Кэндис заморгала, выходя из задумчивости.

— Конечно. Что ты приготовил?

— Крем-брюле. — Он отправился на кухню.

О-ох. У нее возникло ощущение, что еще один поцелуй на подходе.

Выходит пять. Она глотнула вина для храбрости.

Пять поцелуев. Пятьдесят процентов. Звучит как-то неблагодарно. Он так здорово потрудился.

Дерек вернулся из кухни, неся по маленькой чашечке с кремом-брюле. Наклонился и поставил десерт перед ней, послав при этом понимающую улыбку. В его глазах был вызов: мол, хватит ли у тебя нахальства не оценить это по достоинству.

Она слегка подалась назад.

— Спасибо.

— Надеюсь, тебе понравится. — Глаза его весело блеснули.

— Уверена… — Она сжала губы.

Улыбка Дерека стала еще шире.

— Это любимый мамин рецепт.

— Как мило.

— Если тебе не понравится, она не переживет.

— Это нечестно. — Она не удержалась и тоже улыбнулась. Одно очко. Больше за десерт она не даст. И ей нет дела до того, чья там мама будет расстроена.

Он уселся на свой стул и взял ложку.

Кэндис погрузила свою в густой крем, поднесла ко рту, попробовала кончиком языка и… потрясенно замерла.

— Боже мой… — Она поднесла пальцы к губам.

— А что я тебе говорил?

Кэндис уставилась на незатейливый десерт.

— Как она…

— Семейный секрет, — самодовольно изрек Дерек. — Наслаждайся.

Кэндис съела еще ложку. Крем-брюле, бесспорно, заслуживает наивысшей оценки. Значит, уже шесть поцелуев. Трепетное волнение стиснуло грудь девушки. Хорошо, что у нее достаточно вина, которое поможет ей пройти через это.

— Мама обычно готовит его на Рождество, — поведал Дерек. — Все соседи в радиусе нескольких миль собираются у нас, чтобы полакомиться этой вкуснятиной.

— Я их понимаю, — пробормотала Кэндис, доедая все до капельки.

Он откинулся на стуле, взяв в руку бокал.

— Итак? Сколько баллов ты ставишь?

— Ты сильно рисковал.

— У меня было секретное оружие.

— Крем-брюле?

Он покачал головой.

— Твоя честность.

— Я вполне могла бы поставить тебе ноль.

— Могла бы.

Но нет. Теперь, приняв решение, она намерена поступить по справедливости. Кроме того, стоит посмотреть, какое у него при этом сделается лицо. Ей захотелось бросить ему вызов.

Кэндис расправила плечи.

— Десять.

— Десять? — Дерек чуть не поперхнулся вином.

Ее брови поднялись.

— Что? Я тебя удивила?

Не то слово. Он просто не мог поверить, что она серьезно.

— Договор есть договор, Дерек.

Дерек медленно поднялся со стула, все еще остерегаясь подвоха.

— Это все изменит между нами, — предупредил он.

В ее зеленых глазах заплясали чертенята.

— Может быть. Зависит от поцелуев.

Наполнив легкие воздухом, Дерек скользнул ладонью по щеке девушки, обхватив ее лицо, сделал шаг вперед и обвил другой рукой тонкую талию.

Потом он склонился к ее рту и коснулся губ своими губами. Первый поцелуй был нежным. По крайней мере начался как нежный. И ему удалось продержаться так целых пять секунд.

Но затем ее губы неожиданно раскрылись, и он вкусил сладость ее рта — короткий взрыв амброзии, который воспламенил его кровь, и жидкое пламя растеклось по чреслам.

Он прижал ее к своим бедрам и зарылся пальцами в волосы.

Он перешел прямо к поцелую номер два, или, может, это все еще был первый? Следует ли считать перерыв на вдох? Их губы почти не расставались.

Он скользнул ладонью под одежду — теплый кокон шелкового платья и подкладки. Как бы ему хотелось заползти следом. Когда его рука легонько прошлась по изгибу ягодиц, он вспомнил об отсутствующих трусиках. Его возбуждение подскочило еще на градус.

Когда же ее руки пробно коснулись его плеч, огни города у него в глазах слились в сплошное лазерное шоу. Тело напряглось и затвердело. Ладонь на пояснице конвульсивно дернулась, прижимая мягкий живот к его твердыне.

Она не сопротивлялась. Она таяла. Ее губы раскрылись еще больше, и он скользнул языком внутрь. Она издала горлом какой-то звук, еще сильнее распаляя его.

В его теле не осталось кислорода. Комната затуманилась и поплыла, и он почувствовал, как какая-то часть его мозга, воспринимающая внешний мир, отключилась. Ничего больше не существовало, кроме вкуса, запаха. Мягкости Кэнди. Он целовал ее все крепче и настойчивее, прогибая спину девушки назад.

Руки на его плечах сжались. Все эти недели, месяцы словесных стычек, нащупывания границ, интеллектуальной прелюдии… Он не представлял, как мог до сих ни разу не поцеловать ее.

Свет свечей задрожал. Запах тающего воска смешался с ароматом ее духов. Звук ударов собственного сердца ревел в ушах. А он все никак не мог насытиться ею. И прижимался все крепче.

Кончики ее пальцев легонько пробежали по его затылку. Она наклонила голову в сторону, глухо простонав его имя.

И тогда он обхватил ее руками и приподнял с пола. Платье задралось, и кончики его пальцев ощутили жар ее обнаженного бедра. Шквал обрушился на него.

Каким-то усилием воли он прервал поцелуй, мягко поставил ее на ноги и отодвинулся. Тяжело дыша, они потрясенно уставились друг на друга.

Кончиком языка она провела по своим припухшим губам.

— Один, — прошептала девушка.

Руки Дерека скользнули вверх и конвульсивно сомкнулись вокруг нее, большие пальцы легли под грудью. Он не мог решить, отодвинуть ее или притянуть к себе. Его голос превратился в хриплый шепот, который, казалось, застревал в горле.

— У нас проблемы.

Она обхватила пальцами его бицепсы и приподнялась на носках. Голосом, ровным и тягучим как крем-брюле, она проворковала:

— Дерек, у нас проблемы с той самой минуты, как мы встретились.

С этим он не мог не согласиться.

Он сделал глубокий вдох, принял совершенно эгоистичное решение и склонился для следующего поцелуя. Этот был жестче и требовательнее, чем первый. Большие пальцы дразнили внешнюю сторону ее грудей, осторожно подбираясь к соскам.