Отзвуки сердца - Л. А. Кейси

нашим пустым столом, так близко к моему лицу, что я могла бы почувствовать его дыхание на своей коже и сосчитать все его веснушки, если бы захотела. Я ощущала, как дрожит моё тело.

— Хочешь, чтобы я признался, как сильно ты мне нравишься, Фрэнки?

Не говоря ни слова, я кивнула головой.

— Ты не просто моя муза, ты моя музыка, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты была моей девушкой… ты согласна?

Едва он закончил спрашивать меня, когда я выпалила:

— Да.

Лицо Риска засияло.

— Я же говорил тебе, что ты помешана на мне.

— Заткнись.

— Время и чувство признательности, — сказал он, его льдисто-голубые глаза остановились на моих. — Это то, что ты хочешь вложить в свои поцелуи, разве не так?

Способность говорить внезапно пропала, поэтому я смогла только кивнуть.

— Хорошо, Вишенка, потому что… — он провёл языком по моей нижней губе, — я бы не хотел иного.

Затем его губы прижались к моим. Если я думала, что тот маленький чмок, который мы разделили до этого, был чем-то потрясающим, то сейчас Риск продемонстрировал, что я ничего толком не чувствовала и не видела до сих пор.

***

Громкий смех вернул меня в настоящее. Я моргнула, обратив внимание на молодую пару. Ребята улыбалась друг другу и игриво кидалась чипсами, прежде чем у них хватило здравого смысла убрать за собой. Сглотнув комок, внезапно образовавшийся в горле, я заставила себя расслабиться. Закрыла глаза, надеясь вернуть себе хоть какое-то чувство спокойствия, но поняла, что это бесполезно, и подняла веки.

Риск Келлер.

Мой первый и единственный парень. Меня никогда не интересовали другие отношения после того, как мы расстались. То, что начиналось как легкомысленная и весёлая связь, очень быстро превратилось в жгучую страсть. Мне не потребовалось много времени, чтобы влюбиться в Риска. Это и была причина, по которой отпускать его было так больно. Моему сердцу понадобилось много времени, чтобы исцелиться после расставания с Риском. Прошло девять лет, а я всё ещё не могла решиться на новые отношения.

Поднеся руки к лицу, растёрла кожу, стараясь задвинуть все мысли о Риске подальше на задворки сознания, где им и было место. Ещё один взгляд на влюблённых ребят в кабинке, которую мы с Риском когда-то делили, был как пощёчина. Я как никогда захотела, чтобы смена закончилась. Хотелось пойти домой, принять душ, оставить этот день и свои мысли позади.

Звякнул дверной колокольчик и вошла Энда Петерсон. Она была для меня кем-то вроде приёмной тёти. Они с моей мамой являлись лучшими подругами ещё до моего рождения. В основном, я любила Эдну. Эта женщина была преданной, но, Господи, ещё и страшно любопытной.

— Фрэнки, милая, — улыбнулась она, её карие глаза заблестели. — Могу я заказать чизбургер на вынос? Я навещала твою маму, а потом играла в бинго и сейчас умираю с голоду.

— Сейчас подойду, тётя, — прощебетала я. — Как она? Я не разговаривала с Майклом с утра. Сегодня у нас сумасшедший день.

— Она была в прекрасном настроении после купания и много отдыхала.

Я обрадовалась, когда услышала это.

Повернулась, сказать Джо, что, вероятно, это будет последний заказ на сегодня, когда дверь снова открылась и вбежала запыхавшаяся девочка-подросток. Она бросилась к кабинке юных влюблённых.

— У меня есть билеты на концерт «Blood Oath» на «Уэмбли» в ближайший понедельник! — кричала девчушка с волнением. — Папа купил их для нас! Разве он не лучший? Сейчас новость ещё интересней! Группа приезжает к нам завтра, по слухам, они будут присутствовать на церемонии выхода на пенсию мистера Джонса. Он подарил им их первые инструменты, вы знали? Мэй, Хейс и Риск возвращаются домой! Держу пари, Ангел тоже будет с ними!

Сердце замерло от её заявлений и это не было связано с волнением. Я видела, как Джо и Эдна смотрели на меня. Дети расплатились за еду и вышли из закусочной под смех и возбуждённые визги, не отрываясь от экранов своих телефонов. Когда двери закрылись тишина затопила пространство. Я посмотрела на кабинку, которую освободили дети, и сердце начало сжиматься.

— Фрэнки. — Энда осторожно приблизилась ко мне. — Дорогая, ты в порядке?

— Нет, — честно ответила я. — Нет…

Не в порядке. Ничего не было в порядке. Джо и Энда знали это. Прошло девять лет с тех пор, как я видела его лично, а не на обложке журнала или мимоходом в вечерних новостях. Уже минуло целых девять лет, а я все ещё не готова была встретиться с ним лицом к лицу. Неважно, чего хотела я, потому что одно знала точно, не зависимо от моего желания — я ничего не могу изменить.

Риск возвращался домой.

Глава 2

Риск

Четырнадцать лет назад…

— Риск! Убирайся отсюда, мелкий ублюдок!

Я выждал, пока мой отчим — Оуэн Дэй, перестанет стучать в дверь моей спальни и открыл её. Толстая волосатая рука Оуэна просунулась в щель двери и вцепилась в мои волосы. Я вскрикнул от неожиданности и руки метнулись к волосам, что бы разорвать хватку, но отчим был сильным человеком. Высокий, крепко сложенный и всегда злой. Я был тощим по сравнению с Оуэном и попытки освободится не увенчались успехом.

— Я ничего не сделал!

Эту фразу я произносил почти каждый раз, когда слышал своё имя.

— Парень, тебя предупреждали, чтобы ты не перечил моей жене.

— Я этого не делал! — Паника начала подниматься во мне. — Она сказала мне взять сумку и идти в школу, я сказал, хорошо!

— Ты сказал это с раздражением, молокосос. Я слышал тебя. Думаешь, раз тебе вчера исполнилось тринадцать, ты можешь капризничать?

— Нет! Не было такого. Я не это имел в виду. Мне очень жаль.

Он повернул запястье и я закричал. Жгло адски, когда пряди волос начали вырываться с корнем из кожи головы. Я дважды успел стукнуть Оуэна по запястью, пока он с силой не оттолкнул меня назад. Споткнувшись, я упал на задницу. Застонал от боли и попытался помассировать голову, что бы уменьшить жжение.

Ноги Оуэна приблизились ко мне, его массивный, толстый кулак с размаху ударил меня в челюсть, когда я посмотрел вверх и меня опрокинуло на спину. На секунду я услышал звон в ушах и чёрные точки исказили моё зрение. Яростная пульсация распространилась по моей челюсти, как лесной пожар. Я поднял руки к лицу и заставил себя не плакать. Для меня было важно никогда не плакать в присутствии Оуэна или Фриды, его жены, чтобы они не догадались, как мне плохо.

— Тащи свою жалкую