Полукровка - С. И. Вендел

убивая и поглощая все, что попадалось на пути, пока, наконец, королевство Эйреан, Пиррос на юге и Каледон на северо-востоке не собрали огромную армию, чтобы оттеснить их в скалистые, гористые земли на западе. Там они и оставались, по большей части, зловещей угрозой, которая время от времени спускалась со скалистых холмов, чтобы еще раз доказать, какой опасностью могут быть.

Но если это был орк с широким лицом, клыками и выступающими губами, то кем же тогда было существо, развязавшее ей ноги? Тот выглядел почти человеком по сравнению с этим.

Холодная, липкая волна тошноты ударила ее в живот, когда она увидела, как орк раздул ноздри и шумно втянул воздух, почувствовав какой-то запах.

Ее.

У Сорчи перехватило горло, чтобы сдержать тошноту в животе, и она прикусила кляп, чтобы не закричать.

Наконец лицо исчезло за пологом, но она не осмеливалась дышать.

Орки говорили больше, и хотя она не могла разобрать, что именно было сказано, ей показалось, что это прозвучало напряженно, а не дружелюбно по сравнению с прошлым орком, с которым беседовал ее охранник.

Последовала долгая пауза, прежде чем тень упала на вход в палатку, и еще одни громкие шаги заставили ее съежиться. Ужасный голос сказал что-то еще, а затем стало тихо, благословенно тихо.

Сердце бешено забилось, когда она поняла, что сейчас снаружи охранник, который всего лишь ее развязал, но она использовала навыки, полученные от отца-рыцаря, чтобы сохранять спокойствие и ждать.

Она держалась в тени, пока он стоял снаружи, ожидая. Прошла маленькая вечность, прежде чем он взял рюкзак и проскользнул в палатку.

Казалось, он не заметил ее в углу, а она не издала ни звука, чтобы предупредить его. Вместо этого он связал две веревки на обоих пологах палатки вместе, закрывая их. Тошнотворное чувство угрожало снова подняться в ее желудке. Они были настолько наедине, насколько это было возможно в таком лагере, как этот, скрыты в темноте.

Она могла слышать и чувствовать биение своего сердца, когда неподвижно стояла в углу, наблюдая, как он продвигается дальше в место среди ящиков, где она до этого сидела. Что бы он ни нес, это была просто темная выпуклость на фоне еще более темных теней, но она могла сказать, что оно было забито до отказа.

Разочарованный вздох эхом отозвался в палатке, и она увидела, как его темная фигура обыскивает то место, где она была.

Она не знала, почему оставалась там, в тени, но было что-то успокаивающее в том, чтобы быть незамеченной.

— Женщина, — проворчал он низким и напряженным голосом. — У меня нет времени на игры.

Он повернулся вполоборота, ища ее глазами. До нее доходили слухи о том, как хорошо орки видят в темноте — это было преувеличением? Или этот орк был таким же странным, каким казался?

Затем он глубоко вдохнул спертый воздух палатки. У Сорчи пересохло в горле, но это не напугало ее так, как с другим орком. Она не знала, что дыхание может быть таким зловещим.

— Я знаю, что ты все еще здесь, — сказал он так же тихо. — Я помогу тебе. Заберу из лагеря. Но у нас мало времени.

Его глаза продолжали искать ее, и Сорча поняла, когда он наконец выделил ее из других теней. Все в нем замерло: глаза, дыхание, руки. Все его внимание сосредоточилось на ней, и она ощущала это как нечто невидимое, окутывающее…

Но он не бросился, даже не приблизился. Все, что он сделал, это снова сказал:

— Я помогу тебе.

Сорча не могла до конца поверить ему или своей удаче. Это казалось слишком фантастическим, слишком сюрреалистичным. Могла ли она доверять этому орку, или он просто играл с ней в извращенную игру?

Она выпятила челюсть и вышла из угла.

Есть ли у меня другой выбор?

Она примет все, что даст этот орк, потому что, по крайней мере, будет стоять на своих ногах. Она скорее убежит в темную ночь, чем будет ждать в темноте палатки.

Но сначала…

Она снова протянула к нему руки, ее требование было тихим, но ясным.

Он взял ее за запястья своей огромной рукой и вытащил из-за пояса нож. Она не осмеливалась отвести взгляд от его лица, чтобы посмотреть на этот лезвие.

— Я помогу тебе выбраться отсюда, — сказал он, — но ты должна следовать за мной. Ты не доживешь до утра в одиночку.

Она сомневалась в этом, но отрывисто кивнула, и он разрезал путы.

Сорча чуть не застонала от удовольствия ощущая прикосновение воздуха к натертым запястьям.

Он взвалил на плечо рюкзак и потянул ее за руку, зажатую в мозолистом кулаке, увлекая глубже в палатку.

Свободной рукой она вырвала кляп и с облегчением прикоснулась языком к небу.

Орк провел их через ящики и кучи в заднюю часть, где, не ослабляя хватки на запястье, бесшумно разрезал середину задней стены палатки, образовав отверстие.

Снаружи стояло еще больше палаток, но с этой стороны было намного темнее, ночь за кольцом лагеря казалась чернильно-голубой. Орк выглянул наружу, и Сорча ничего не услышала, никто не двигался.

Его хватка усилилась, и он двинулся к выходу, но Сорча не пошла с ним.

Он нахмурился, и она ответила на хмурый взгляд своим.

— Я пойду, но если ты предашь меня, я вырежу тебе глаза, — прошипела она.

Он моргнул. Затем кивнул один раз.

— Справедливо, — сказал он, и она позволила ему вытащить себя из палатки.

У нее не было времени обдумывать его ответ, ей потребовались все силы, чтобы поспевать за ним, пока они спешили через темную, спящую часть лагеря. Плечо горело от скорости, с которой он тащил ее за собой, но в его хватке не было ни злобы, ни жестокости. Она была твердой, но не болезненной, и Сорча разделяла его желание увеличить дистанцию между ними и лагерем.

Все, что она видела, — это пустые палатки и протоптанные тропинки, пока земля и трава не уступили место валунам. Температура падала по мере того, как они проходили кольцо за кольцом из камней и валунов, расположенных так же аккуратно, как и палатки, но промежутки между камнями одного круга не совпадали со следующим, заставляя их лавировать между. Орк был осторожен, чтобы не задеть замшелые края, и Сорча попыталась последовать его примеру. Это было похоже на лабиринт, заставляющий любого входящего или выходящего замедляться и лавировать.

Орк выбрал не тот путь, который она сочла бы прямым, рисунок более случайный, но когда они вышли из-за камней, она поняла, что его народ, должно быть,